Стихи...

Знаешь, Гурон, а он все-таки поэт, а не фуфло, ей богу...

"спинным мозгом чую..."

Ты не понял о чем я, ну и ладно ;)

Ну... может ты про матершину?

Заинтриговал - поясняй!

...и скажет улыбаясь

 

жена, вернувшись из гостей: ты тут проголодался?

Ну ты себе там суп налей, ты что не догадался?

Подписываюсь двумя руками!!!

О женщчины, вам имя вероломство...

Ну... может ты про матершину?

Заинтриговал - поясняй!

У него же по разделам, ты почитай их все хотя бы выборочно. А так из него мне нравится лишь немногое

Guron

Вот уж не думал что кто мне неогранку линком бросит

Ringa там привет передай - они поймут

(Часть этих ребят я в реале знаю)

Изумительный (хотя не очень известный и камерный) ресурс

Guron

Вот уж не думал что кто мне неогранку линком бросит

Ringa там привет передай - они поймут

(Часть этих ребят я в реале знаю)

Изумительный (хотя не очень известный и камерный) ресурс

Дим, я там читатель, правда почти с момента основания, мне самому в своё время ссылку дали, ну и под другим ником разок выкладывался. Там ребята слишком высокого уровня.

Карты разложены, обе штабные колоды.

Видишь кружочек? Сегодня мы, кажется, здесь.

Тысячи лет по Земле расселялись народы.

Тысячи лет составлялась гремучая смесь.

Взрывы гремят то и дело. Шумят патриоты.

Не оторвать увлеченных нарезкой границ.

Пасмурно небо над Родиной нынче чего-то.

И не рассмотришь в прицел выражения лиц.

Здравому смыслу пора бы пропеть эпитафию.

Только вот, смысла не будет нести это пенье.

Родина как-то совсем не предмет географии,

Не конституция, даже не происхожденье.

Гимны и флаги, наличие страшного ворога -

Вовсе не повод покинуть комфорт и уют.

Только стремленье души уберечь то, что дорого

И пониманье того, что тебя берегут.

От пароходов отброшены трапы и сходни.

То ли конец, то ли только начало пути.

Всем эмигрантам из прошлого трудно сегодня.

Только назад никому и никак не уйти.

Впрочем, на то и дороги. Они будут пройдены.

Думаю, сам разберешься, где правда, где ложь.

Я сохраню для тебя это чучело Родины.

И подарю тебе глобус, когда подрастешь.

©

Guron

Там ребята слишком высокого уровня.

Я бы поспорил - но мне они очень нравятся тоже - читаю редко....

Когда я был коллегой Кузнецова - некоторые из тамошних завсегдатаев в физике лодырничали - потом много времени спустя учили меня видеть мир другим - я им признателен - и теперь ссылка - представь как приятно хоть и неожиданно

Я бы поспорил

Все относительно. Я же их не с Пушкиным сравниваю Но перед некоторыми просто снимаю шляпу

о перед некоторыми просто снимаю шляпу

Это да! там талантливый народ!

Вот и кончилось все.

Как по нотам разыграна пьеса. Словно занавес мягко ложится вечерний туман, прикрывая собою углы и неровности среза декораций, способных раскрыть театральный обман. Показалось в какой-то момент: все сорвется - он скажет: "Did you feel you were tricked...", а она - рассмеётся в ответ... Мне пришлось постараться в тот вечер: огни, экипажи и, для полной гарантии, звон полновесных монет...

Понимаю, что раз приручив - вечно буду в ответе. Но ведь я - не жесток, обещаю не быть с ними груб. И сегодняшним вечером теплый и ласковый ветер им играет на флейтах торчащих над крышами труб. И сегодняшним вечером, не по весеннему жарким, в этом танце с волками, пусть даже всю ночь до зари, я их буду водить по проспектам и сказочным паркам, зажигая пред ними и вслед им гася фонари. Все теперь позади, все свершилось, не думай о плате. Пусть они не вернутся домой, (да какой в этом толк?)... Эта смелая девочка в марком малиновом платье и теперь не такой одинокий (мне кажется) волк. Подбирая финал, мизансцены плетя оригами, я смотрел как они, разрывая остатки оков, так по детски наивно себя ощущали богами, что в какой то момент я хотел показать им богов. Я хотел показать им, что город - не каменный ящик, что откроется суть лишь готовым идти до конца... Красота - не в глазах (как наивно считают) смотрящих, красота - она в душах и настежь открытых сердцах.

Скажет линий трамвайных изгиб знатоку хиромантий: Не плохой, не хороший, не злой - это все ни при чем... Очевидно я все-таки неисправимый романтик и, конечно, как всякий романтик, - увы, обречен. Гобелены пейзажей, картон городских декораций - закрывает все занавес. Пусто. Останется лишь силуэт белой чайки, что в поисках аллитераций одиноко несется над гипотенузами крыш. И уже не понять никогда: то ли быль - то ли небыль... Можно требовать, спорить, кричать, можно ставить на кон... Еле видимым крестиком вышит на канвасе неба то ли гордый грифон, то ли самый последний дракон.

©

За старою стеной, где так печаль легка,

Под каменной плитой, в ограде монастырской

Спит странный офицер гусарского полка,

Философ и поэт, и ротмистр Ахтырский.

Текла река времен и вырубался лес,

Чтоб парусами стать или макулатурой.

Он в Риме был бы — Брут, в Афинах — Периклес,

Но в наш двадцатый век он вычеркнут цензурой.

Бумага терпит все: насмешку и мечту,

Остроты дураков или сонет Шекспира,

Доносы подлецов, хвалу и клевету,

Бумажных голубей или отказ ОВИРа.

Поэтов можно бить "приказною строкой",

Сослать или изгнать — все могут злые души.

Но разве можно жить, на все махнув рукой,

И Родину любить, закрыв глаза и уши?

Ах, Ваше благородие, ты позабыт страной;

Ты так ее любил, что и царям не снится...

В Донском монастыре, над каменной плитой

Осенний лист кружит и иней серебрится... (с)

А вообще вспоминается сегодня еще и другое...

Приходилось нам сниматься

И на снимках улыбаться

Перед старым аппаратом

По прозванью "Фотокор",

Чтобы наши светотени

Сквозь военные метели

В дом родимый долетели

Под родительский надзор.

Так стояли мы с друзьями

В перерывах меж боями.

Сухопутьем и морями

Шли, куда велел приказ.

Встань, фотограф, в серединку

И сними нас всех в обнимку:

Может быть, на этом снимке

Вместе мы в последний раз.

Кто-нибудь потом вглядится

В наши судьбы, в наши лица,

В ту военную страницу,

Что осталась за кормой...

И остались годы эти

В униброме, в бромпортрете,

В фотографиях на память

Для Отчизны дорогой. (с)

Прям с утра заморосило, ворон мокнет на сосне –

Ничего паршивей нет размокшей глины.

Плюс механику явился Ари Ватанен во сне.

«Не к добру, – сказал механик, – снятся финны».

Экипаж настроен бодро, суеверьям вопреки,

И не слабо, между прочим, стартовали.

Все они в обычной жизни – мужики как мужики,

И чего они находят в этих ралли?

И берут они трассу штурмом, хорошо, когда рядом свой:

Человек человеку штурман – или рулевой.

Хорошо, когда ты в команде, в поле воин, да не один.

«Тридцать, левый, два – трамплин».

Как боярин на «Субаре», резво входим в поворот,

Семь секунд на третьем допе отыграли.

Еще полный бак адреналина, и посмотрим, чья возьмёт.

Это дело для упрямых – это ралли.

А живя неторопливо, жизнь не сделаешь длинней,

Жизнь нам всем в конце концов устроит «уши».

Здесь не ждут свою фортуну, здесь гоняются за ней –

Веселей машины бить, чем бить баклуши.

По дороге зимней скучной, по дороге летней пыльной,

По весенним по ухабам, по осенней по грязи

Мчатся люди – ты храни их, добрый Бог автомобильный,

К беспокойным домочадцам аккуратно довези.

Время самый быстрый гонщик, время пулею летит,

Насладись минутой краткого успеха.

Не успеешь чиркнуть спичкой – глядь, а день уже прожит,

Не успеешь стартовать – уже доехал.

Бал окончен, кони в стойлах, лагерь чествует своих,

А на лагерь смотрят звёзды молчаливо.

Звёзды видят группу граждан – на всю голову больных,

И уставших, и нетрезвых, и счастливых. (с)

Впереди осенний вечер,во дворах темно.

Я иду к тебе на встречу из глубин метро.

Знаю,ждешь меня ты снова в темноте таясь,

Я войду к тебе безмолвно,как всегда боясь.

Страх окутывает тело,но нельзя бежать!

Как бы я сейчас хотела время скоротать!

Чтобы вечер не тянулся,словно толстый жгут,

Чтобы кто-то улыбнулся,чтобы знать,что ждут!

Что нужна еще кому-то,что ему нужна!

Но сижу я почему-то в тишине одна...

Позади осенний вечер,впереди вся ночь,

Одиночество навстречу-не уйти мне прочь...

Я сама себе чужая

Я сама себе чужая

Я не хорошая и не плохая,

Просто я сама себе чужая.

Я и огонь, я и вода

И я твоя не навсегда.

Я жить умею только страстью,

Но это не мешает счастью.

Меня нельзя любить

И невозможно никогда забыть,

Я свет в окошке, молния на ясном небе

Гроза весенним теплым днем.

И не понять увы тебе

Когда уйду, меня ты не найдешь и днем с огнем,

Как дымка я растаю,

Но след в твоей душе оставлю

Пусть не любил меня всерьез,

Но ты прольешь не мало слез.

Я лишь осадок на душе

Я только миг в твоей судьбе

Я не хорошая, я не плохая.

Просто я и для тебя и для себя чужая.

Крик души

Как все в этом мире шатко

Жизнь наша не проходит гладко.

Сегодня влюблена,

А завтра сходишь по нему с ума.

Через неделю жизнь не представляешь без него,

А через месяц понимаешь: все прошло!

И все вокруг осуждают

Они тебя не понимают!

Но ты не слушай Н-И-К-О-Г-О!

Ищи лишь одного Т-О-Г-О;

С кем ты спокойна будишь

Т-О-Г-О, кого полюбишь!

с сайта http://volhha.narod.ru/ja_sama_sebe_chugaia.html

Николай Заболоцкий. Прощание

В широких шляпах, длинных пиджаках,

С тетрадями своих стихотворений,

Давным-давно рассыпались вы в прах,

Как ветки облетевшие сирени.

Вы в той стране, где нет готовых форм,

Где всё разъято, смешано, разбито,

Где вместо неба - лишь могильный холм

И неподвижна лунная орбита.

Там на ином, невнятном языке

Поёт синклит беззвучных насекомых,

Там с маленьким фонариком в руке

Жук-человек приветствует знакомых.

Спокойно ль вам, товарищи мои?

Легко ли вам? И всё ли вы забыли?

Теперь вам братья - корни, муравьи,

Травинки, вздохи, столбики из пыли.

Теперь вам сестры - цветики гвоздик,

Соски сирени, щепочки, цыплята...

И уж не в силах вспомнить ваш язык

Там наверху оставленного брата.

Ему ещё не место в тех краях,

Где вы исчезли, лёгкие, как тени,

В широких шляпах, длинных пиджаках,

С тетрадями своих стихотворений.

Николай Заболоцкий

Ух-ты!

Щипачева не пробывала?

Никто меня не толкал, не бил меня по рукам,

изящно не намекал, и яда не лил в бокал.

Но дрогнул сквозняк в груди - исчезни, не навреди,

мне просто стало понятно, что мне пора уходить.

Всё те же сидят, едят, глазами в глаза глядят,

за всеми вокруг следят, басами в ушах гудят.

А я взгляну на луну, оставшимся подмигну

и серой прозрачной змейкой за темный порог скользну.

И вот за спиной мешок, дорога, гладка, как шелк,

и если идти, не думая, то даже и хорошо.

Ни добрых, ни злых вестей, и можно под нос свистеть,

луна разделяет небо на семь золотых частей.

Я левой босой ногой ступаю на путь благой,

а правой босой ногой чешу свой живот нагой.

Не тронет меня беда, иду я по городам

и, если хотите счастья, то я вам его продам.

И день погоняет днем, и едет другой на нем,

и солнце луну меняет горячим своим огнем.

А я себе всё бреду, бреду на свою беду,

и если совсем печально - меняю на сны еду.

А нынче - ушла тоска, и боль ушла из виска,

по небу гуляет ветер и дымные облака.

Я глянул - к глазам рука - весна стоит у ларька

и держит большую чашку холодного молока.

Смеется щербатым ртом, пушистым трясет хвостом

и гладит ларек по стенке, как если б он был котом.

И плещутся тополя и травы растут в полях,

лохматые жеребята по этим полям пылят.

Ну что, говорю, весна, привет, говорю, весна,

теперь мне малы все шапки и куртка совсем тесна.

Что делать теперь, скажи, ловить ребятню во ржи,

а может, найти принцессу и к ней поступить в пажи?

Она же хитрит, молчит, на ветках сидят грачи,

а сердце мое как будто на сковороде скворчит.

Конечно, зачем слова, раз кружится голова,

раз можно кричать и бегать и всех вокруг целовать...

Какая уж там беда, какие мои года,

сердца - они бьются к счастью, сегодня и навсегда.

И, сколько меня ни бей, ни ябедничай судьбе,

весна обнимает город, а я поспешу к тебе.

А может быть ты ко мне, у нас еще сотни дней.

И змейки - узором тонким среди голубых камней.....

Алька Кудряшева

Это действительно стихи. Серьезно говорю.

А кто такая Алька Кудряшова?

Это действительно стихи. Серьезно говорю.

А кто такая Алька Кудряшова?

Не знаю, чесно говоря. Как-то в И-нете наткнулась и зацепило. Всерьез.

А если понравилось, то еще лови:

А мало слов не проще, чем слишком много,

ведь в "много" можно слукавить, сплясать с глаголом,

в обрывке текста холодно, мерзнут ноги,

на круглой сцене стоишь, понимаешь, голым,

ни вверх, ни вниз, скребешь позвоночник ногтем,

прикроешь кожу - вылезет сердцевина,

певец, сломавший звук на высокой ноте,

Зази в Метро - непринято, нецивильно.

Все ходят тыкают пальцем бормочут: "Хокку"...

Да, танка, Танька на танке, ну, звездануться,

всё хокку, хокку... им натрепать бы холку,

а после чай и во что-нибудь завернуться.

И ты на виду - неважно, минуту, час ли,

общественного внимания хранитель.

Солон говорил: "Пока не помрешь - несчастлив.

Помрешь - напишут что-нибудь на граните."

За годом годы - сколько по ним ни ёрзай,

чем дальше тем всё более всем паршиво.

Пойми, лисица, это уже серьезно -

у Серой Шейки клювик острее шила.

Потом собирать по снегу кровавый бисер,

размазывать по поверхности грусть-кручину.

Пойми, тупица, маленький принц разбился,

земля его слишком яростно приручила.

Журавль больше не приглашает в гости,

у журавля закончилось угощенье,

он ест крупу, просроченную по ГОСТу,

он полон зла, обиды и отвращенья...

Ну что стоишь, неясно? За рыбу шекель...

Мечтаешь да? О хлебе, тепле и крове...

Беги скорее от полоумной Шейки,

беги, скорей, пожалуйста, я прикрою.

А с неба сыплет, сыплет густую манку,

как будто всё опять происходит снова,

пусти меня на минутку, я в гости к мамке,

я не сбегу, ну, вот тебе честнослово.

Пусти наверх, я сразу, обнять родную,

коснуться зеленых веток, послушать чаек...

Послушай, дорогая, а может, ну их,

садись, накормим Цербера, выпьем чаю,

обнять ей, понимаешь, потрогать ветки...

а выпить там нектарчику - нет, не тянет?

Олимп разрушен во время Второй Советской

и там теперь стоит детский сад "Нефтяник".

Помпея, кстати, сдохла в потоках лавы,

я слышал, что никто оттуда не вышел.

Поникли лютики, дружно увяли лавры,

садись, дружок, и ну их, всех тех, кто выше.

Наш самолет взлетает, бежит по полю,

ремни, окошки, кресла, в руках пакетик.

Всё кончилось ненароком, никто не понял,

два ломких слова хрустнули на паркете.

А дальше - всем прекрасно, а я не в теме,

а я реву белугой, мороз по коже,

всё кончено, грачи давно улетели

и цирк уехал, клоуны, кстати, тоже.

На танке Танька, Лана в аэроплане,

на поезде... впрочем, хватит, неинтересно,

Сосредоточься. Надо не сдохнуть в хламе.

Ремни, окошки, поле, пакетик, кресло.

Два слова - слишком мало даже для хокку,

но больше нет, у смертных, у горемычных,

держу, храню в кармане свою находку,

такой вот ключ к свободе, крючок, отмычка.

Лисица убегает, следы-цепочка,

за что мне это всё, по каким причинам.

Да что ты там, не грусти, это всё цветочки.

Земля тебя слишком намертво приручила....

(с) Алька Кудряшова, izubr.

Надо же, блин, кто-то умудрился пройти мимо пепсиколы.

А мимо Бродского не прошел.

Молодец эта Алька.

Надо же, блин, кто-то умудрился пройти мимо пепсиколы.

А мимо Бродского не прошел.

Молодец эта Алька.

Угу.

Насколько я поняла, izubr - это ее ник в ЖЖ.

Если не передумаю, то посмотрю вечером.

...Какой-то поток ощущений и отличный яркий язык.

твое мнение?

Имбирька, мне трудно сказать мнение.

Потому что с одной стороны я просто читатель, а с другой - специалист по языку и поэтике лирического стихотворения (занимался этим).

Как читатель говорю точно - это поэзия.

Как специалист вижу кучу интересного, слабых, сильных мест, аллюзий на других авторов и тексты и тп.

Ну не писать же теперь статью?

Поэтому останусь читателем: "Это поэзия, и она меня трогает".

Имбирька, мне трудно сказать мнение.

Потому что с одной стороны я просто читатель, а с другой - специалист по языку и поэтике лирического стихотворения (занимался этим).

....

Поэтому останусь читателем: "Это поэзия, и она меня трогает".

Ясно, раздвоение личности ;)

Аналогично. Сенкс

Будем дальше шарицца....