Стихи...

Да ладно, Лучшие "фотки" - это жизнь и разговоры, все остальное - пыль.

Было уже, немудреное и затуманенно-обыденное - мелькнула чья-то жизнь, как полустанок за залитым дождем окном поезда, мелькнула и забылась...а слезы текут и текут:

 

 

Это было давно, но запомнилось людям на век...
Жил в деревне глухой старый дед с бородою как снег
Скособочился тын пустоватого дома вокруг -
Рано умерли сын и невестка, но радовал внук
Для него и трудил себя дед, на печи не лежал -
На охоту ходил и хорошую лайку держал
Внук любил посмотреть, как резвятся щенки во дворе
Бело-рыжие в мать и породу её матерей...
Но однажды, когда по-весеннему капало с крыш,
Вот еще ерунда - родился черно-пегий малыш!
"Знать, породе конец - молвил дед - утоплю поутру"
Тут взмолился малец: "Я себе его, дед, заберу!
Пусть побудет пока, пусть со всеми сосет молоко!"
Но пронять старика оказалось не так-то легко...
Вот рассвет заалел, снились внуку охота и лес,
Дед ушанку надел и в тяжелые валенки влез.
Снились внуку привал и пятнистая шерстка дружка...
Дед за шиворот взял и в котомку упрятал щенка...
"Ишь, удумал чего! на охоту! Это с пегим-то! Слыхана речь!
Нет, дружок, не пойдет - наше дело - породу беречь!
Что щенок? Ерунда! Ну поплачет чуток, а назавтра забудет о чем"
И скулящий мешок канул в воду, покинув плечо...
"Вот и ладно" - хотел возвращаться он в избу свою,
Тут внучок подоспел и с разбегу - бултых в полынью!
"Что ты делаешь, дед! Я же с ним на охоту хотел!"
Внук двенадцати лет удался не по возрасту смел...
Только ахнул старик, не успел даже прянуть вперед
А течение вмиг утянуло мальчонку под лед...
Разбежались круги в равнодушной холодной воде...
Вот такие торги и такая цена ерунде...


Без хозяина двор, догнивает обрушенный кров
А в деревне с тех пор никогда не топили щенков... 
 

Из "Волкодава", сильная вещь.

Чтой-то потянуло сегодня к русской поэзии. Сижу один в кои=то веки у жарко истопленной печи, на улице потрескивают бревна от мороза, тишина до звона в ушах, дааже собаки не брешут, будучи пущенные в сени. 

И оказались созвучны мне отчего символы гробовые Бальмонта, его вечные стуки ветвей мерзлой ивы, его вечные стенания мертвецов на дверях припогостной церквухи, его заостренные лики ожидаемой смерти:

 

 

Надгробные цветы

Среди могил неясный шепот,
Неясный шепот ветерка.
Печальный вздох, тоскливый ропот,
Тоскливый ропот ивняка.

Среди могил блуждают тени
Усопших дедов и отцов,
И на церковные ступени
Восходят тени мертвецов.

И в дверь церковную стучатся,
Они стучатся до зари,
Пока вдали не загорятся
На бледном небе янтари.

Тогда, поняв, что жизнь минутна,
Что безуспешна их борьба,
Рыдая горестно и смутно,
Они идут в свои гроба.

Вот почему наутро блещут
Цветы над темною плитой:
В них слезы горькие трепещут
О жизни - жизни прожитой.

Хотя, чего это я? Есть у него стихи, где смерть - символ радости:

 

 

Верьте мне, обманутые люди,
Я, как вы, ходил по всем путям.
Наша жизнь есть чудо в вечном Чуде,
Наша жизнь — и здесь, и вечно там.

Я знаком с безмерностью страданий,
Я узнал, где правда, где обман.
Яркий ужас наших испытаний
Нам не для насмешки плоской дан.

Верьте мне, неверящие братья,
Вы меня поймете через день.
Нашей вольной жизни нет проклятья,
Мы избрали сами светотень.

Мы избрали Зло как путь познанья,
И законом сделали борьбу.
Уходя в тяжелое изгнанье,
Мы живем, чтоб кончить жизнь в гробу.

Но когда с застывшими чертами,
Мертвые, торжественно мы спим,
Он, Незримый, дышит рядом с нами,
И, молясь, беседуем мы с Ним.

И душе таинственно понятно
В этот миг беседы роковой,
Что в пути, пройденном безвозвратно,
Рок ее был выбран ей самой.

Но, стремясь, греша, страдая, плача,
Дух наш вольный был всегда храним.
Жизнь была решенная задача,
Смерть пришла — как радость встречи с Ним.

Тьфу на этот символ. Закончу лучше стихами прекраснейшей русской писательницы Марии Семеновой:

 

 

Когда я умру, я не сгину, как искра во тьме.
Когда я умру, я очнусь на высоком холме.
Там, где не бывает ни горестно, ни одиноко,
Очнусь оттого, что большая собака лизнёт меня в щёку.

И я потянусь, просыпаясь, и на ноги встану,
И вдаль посмотрю сквозь жемчужные нити тумана.
Умытым глазам не помеха рассветная дымка —
Свой путь разгляжу до конца, до заветной заимки.

Тропой через лес, где тяжёлые ветви – как полог,
Где голову гладят зелёные лапищи ёлок,
А если решу отдохнуть на пеньке у дорожки,
Тотчас на колени запрыгнут пушистые кошки,

И там, где траву водяную течение клонит,
Без страха ко мне подойдут любопытные кони…
Чего им бояться – созданиям доброго мира,
Где только сухие поленья и рубит секира?

И вот наконец сквозь прогалину леса – увижу
Дымы очагов и дерновые низкие крыши:
Там встретить готовы меня без большой укоризны
Все те, кто был мною любим в завершившейся жизни,

Готовы принять и судить не особенно строго
Все те, кто меня обогнал на небесных дорогах.
Обиды и гнева не будет во взглядах знакомых…
И я улыбнусь. И почувствую сердцем: я дома.

Хотя, чего это я? Есть у него стихи, где смерть - символ радости:

Не парься друг,

пока живем мы - смерти нет,

когда она придет, то  нас уже не будет.

...какой сегодня вкусный был обед

рубиновый бордо и гриль лосось на блюде

...все правда в одноразовой посуде

Блокада прорвана! В четыре утра – стук в дверь, Илья Груздев: «Нас зовут на радио». В шинели, без кителя бросилась на улицу. Догнал Борис Четвериков. Патруль проверяет документы и поздравляет. В студии бледные радостные лица. Целуемся с Олей Берггольц, Борей Лихаревым, Яшей Бабушкиным… Надо делать что-то для тебя самое естественное, – у микрофона написала двенадцать строчек.
(Из дневника Елены Вечтомовой)

Друг, товарищ, там, за Ленинградом,
Ты мой голос слышал за кольцом,
Дай мне руку! Прорвана блокада.
Сердце к сердцу – посмотри в лицо.

Кровь друзей, взывавшая к отмщенью,
На полотнах полковых знамен.
На века убийцам нет прощенья.
Прорвана блокада. Мы идем!

Мы сегодня снова наступаем,
Никогда не повернем назад...
Мой сынишка ленинградец спит, не зная,
Как сегодня счастлив Ленинград.
(Елена Вечтомова, 18 января 1943 г.)

"Века всё смелют,
Дни пройдут,
Людская речь
В один язык сольется.
Историк, сочиняя труд,
Над нашей рознью улыбнется."
С.Есенин

***

Метафора

Когда одолеть преграды у реки не хватает сил,
Затягивает пеленою стоячую воду ил.
Когда предрассудков ветхих повсюду встает стена,
Застывшей и равнодушной делается страна.
Тропа, по которой ходят, остается торной тропой,
Не пропадет она, сорной не зарастет травой.
Кодексы мантр закрыли, преградили стране пути.
Теченье остановилось. Некуда ей идти.
Перевод В.Тушновой

***

о, Господи, как хочется домой!

в свой тихий дворик с диким виноградом,
где пляшут тени яблочного сада,
а в кухне - занавески с бахромой...
как хочется сбежать от суеты,
от лиц чужих и взглядов незнакомых.
листать свои потёртые альбомы, 
где в тонких косах - белые банты.
как хочется (пускай хотя б тайком)
увидеть маму в тесной комнатушке,
макнуть в варенье свежую "горбушку",
запив её горячим молоком!
как хочется, проснувшись, петь с утра,
в прихожей танцевать, как балерина,
сорвать, как вор, медовую малину,
украдкой у соседского двора.
взглянуть, как месят праздничный пирог,
а рыжий кот - почесывает ухо.
и оплеуху получает муха,
посмевшая пробраться за порог.
там нет тревог. спокойствие. уют...
все половицы - помнят ноги наши.
там места нет для зависти и фальши,
и к празднику конфеты раздают...
какая там метелица зимой!
и не страшны - ни седина, ни годы...
там всё Моё! - луга, леса, восходы!
о, Господи, как хочется домой!.. 
Алена Васильченко

Слезу из глаз, как искру из кремня,
хорошим словом высечь - что за диво!
Не в этом дело. Слово - не огниво,
и не слезой людское сердце живо.
Совсем не это мучает меня.
 

***
Встать на рассвете, на пороге дня,
сказать вперед шагающим:
"Счастливо!"
Отдать им песню, полную порыва,
хранящую, как верная броня,
от слов, звучащих праздно и фальшиво.
Спросить с людей не искры, а огня.

Я был только тем, чего
ты касалась ладонью,
над чем в глухую, воронью
ночь склоняла чело.

Я был лишь тем, что ты
там, внизу, различала:
смутный облик сначала,
много позже - черты.

Это ты, горяча,
ошую, одесную
раковину ушную
мне творила, шепча.

Это ты, теребя
штору, в сырую полость
рта вложила мне голос,
окликавший тебя.

Я был попросту слеп.
Ты, возникая, прячась,
даровала мне зрячесть.
Так оставляют след.

Так творятся миры.
Так, сотворив их, часто
оставляют вращаться,
расточая дары.

Так, бросаем то в жар,
то в холод, то в свет, то в темень,
в мирозданьи потерян,
кружится шар.

Иосиф Бродский

Александр Галич

Я считал слонов и в нечет и в чет,
И все-таки я не уснул,
И тут явился ко мне мой черт,
И уселся верхом на стул.

И сказал мой черт: - Ну, как, старина,
Ну, как же мы порешим?
Подпишем союз, и айда в стремена,
И еще чуток погрешим!

И ты можешь лгать, и можешь блудить,
И друзей предавать гуртом!
А то, что придется потом платить,
Так ведь это ж, пойми, потом!

Аллилуйя, аллилуйя,
Аллилуйя, - потом!

Но зато ты узнаешь, как сладок грех
Этой горькой порой седин.
И что счастье не в том, что один за всех,
А в том, что все - как один!

И ты поймешь, что нет над тобой суда,
Нет проклятия прошлых лет,
Когда вместе со всеми ты скажешь - да!
И вместе со всеми - нет!

И ты будешь волков на земле плодить,
И учить их вилять хвостом!
А то, что придется потом платить,
Так ведь это ж, пойми, - потом!

Аллилуйя, аллилуйя,
Аллилуйя, - потом!

И что душа? - Прошлогодний снег!
А глядишь - пронесет и так!
В наш атомный век, в наш каменный век,
На совесть цена пятак!

И кому оно нужно, это добро,
Если всем дорога - в золу...
Так давай же, бери, старина, перо
И вот здесь распишись, в углу!

Тут черт потрогал мизинцем бровь...
И придвинул ко мне флакон...
И я спросил его: - Это кровь?
- Чернила, - ответил он...

Аллилуя, аллилуя
- Чернила, - ответил он.

1969

"Мороз немного колется,
Костры дымят слегка,
И сердце сладко молится
Дыханью ветерка.
Отвага молодецкая
И сани, что стрела,
Мне масляная детская
И русская мила".

Г. Иванов

Не смог удержаться, все-таки меня зацепило... чутка.

Все такое синее за моим окном
Все покрылось инеем, словно серебром
Руки тянутся к перу,написать письмо
Я так давно хотел сказать...
Но не нашел лишь слов

Ты, просто, меня, дорогая, прости,
Просто свои я запутал пути
Наплел клубков, не расплести – прости

Прости, дорогая, весь этот бред,
Я думал, как лучше, но вышло что вышло

Прости, дорогая, еще я к тому же

Забыл слова...

Сколько пройдено путей и пролито слез
Голый я в полях лежал, птицы ели мозг
Сердце в хлам разбитое я хотел собрать
Руки все изрезал в кровь – приходи спасать

Прости, дорогая, годы прошли
Ветер задул и мы с ума сошли
Он вынес весь мозг и разметал по краям земли
Я был здесь и там, на луне и в аду
Очнулся на кухне я в полном бреду,
Без денег в кармане...

с сердцем в стакане... –

куда я пойду?

У реки два берега и один поток
Для одной гармонии здесь слишком много строк
Берега не сходятся даже у реки
А мы вообще два валенка у одной ноги

Утром встречу я рассвет - встану по часам
Кости мертвые отдам я соседским псам
Пищу пусть грызут свою, мне не съесть такой
И в сердце возвращаются радость и покой

Прости, дорогая, всю эту боль
Сколько еще мне играть эту роль?
Я явно не тот, кого ты ждала,
Прости, что живой

Прости, дорогая, весь этот бред,
Я думал, как лучше, но вышло что вышло
И кончилось лето, на дворе осень, скоро выключат свет

Прости, шлет привет...

через интернет...

твой дед

Ф. Чистяков. Старый добрый "Ноль" в новом виде.

Коль, сразу вспомнил наш русский символизмю. Брюсов, родоначальник, тасскать, с ним Зина Гииппиус, Мережковский, Федор Сологуб. ну и более поздние их последователи, такие как два Блок и мой любимейший Белый Андрей.

Но не в том суть. 

Если вспомнить, чем отличаться стали символисты от скажем так традиционалистов, это в метОде познания мира в исскустве: последним первые противупоставили идею КОНСТРУИРОВАНИЯ мира в процессе творчества. А творчество в их мировозрениии суть подсознательное и даже интуитивное созерцание ТАЙНЫХ смыслов, доступное лищь художнику-творцу. Ничего не напоминает? 

Я отвечу за тебя. Лично мне напоминает тебя. Тебя, периодически грустно утверждающего, что смыссла нет, всё пыль, и вот этого Чистякова, имеющего неосторожность считать себя творцом, считающим, что мир родился с ними, познался ими и умрет с ними. 

Скромнее надо быть, ребята.

Да, и давно всё хотел тебе посоветовать почитать Пяста. Владимир Пяст, один из символистов поздних, биограф Блока, его груд.

Ведь вот не верю я — и я не могу поверить,
Что существую здесь — где и звезды, и земля;
Что мир, что сущий мир — возможно творить, и мерить,
Что он — тюрьма, иль челн, затерянный без руля.
Я верить не могу, что над ощутимой бездной
Вы, люди, вы, отцы, вы, родившие меня, —
Живете без чудес — с холодною тайной звездной,
Иль с ожиданьем дня — и большего не храня!
От вас я откажусь, раз правда, что вы такие,
Слепые как кроты, — не стану вас видеть я,
Погибну, удавлюсь, — в себе заточив тугие
Напоры своего безгранного бытия.
И неужели ты, Волшебная, — ты, Иная,
Разгадчица души — вся сущая, вся моя,
Из кущи своего — о, трижды святого! — рая,
Останешься чужда провалу, в котором я?

И обрати внимание на год написания сих стихов - 1905. Представляешь, какой мыслитель, какая вселенная в его голове, жил в 1905 году? И умер. И нет его. А ведь считал, его "тугие напоры безгранного бытия" есть нечто элитарное. И подвергнуть построение мира напору эклектики столь необходимо, скколь и самовыразиться. 

Скромнее надо быть, ребята, скромнее...

Это из блога:

Я пишу: «Вот, пеку пирог и варю компот».
В комментариях мне отвечают:
— Вот!
У тебя, значит, мирная жизнь, компот,
А ты знаешь, что в мире война идет?
Я пишу: «Посмотрите, вот это — кот.
Он смешной и ужасно себя ведет...»
В комментариях мне отвечают:
— Чёрт!
Как ты можешь?
Там-то и там-то погиб народ!
Я пишу: «Я кормила птенца дрозда.
Еле выжил, поскольку упал из гнезда».
А мне пишут:
— Какого такого дрозда?
— Ты, наверное, с глузду съехала, да?
Ты не знаешь, что с рельсов сошли поезда,
Есть ли дело нам до птенца дрозда?

И напишешь однажды: «Лежу в траве,
Мысли глупые скачут в моей голове...»
И внезапно на это придет ответ:
Я считал, что я мёртв. Оказалось, нет:
Я читал про кота, про дрозда, компот:
Это значит, что жизнь у других идет.
Это значит: ещё существует шанс.
Для таких, как мы.
Для меня.
Для нас.

http://sichan.livejournal.com/

Это из блога:

Там в блоге есть ссылка на раздел стихи ру, где произведения этой женщины.

Судя по времени создания, эта женщина уже средних лет.

Вербное воскресение сегодня. Въезд в Иерусалим.

Их-то Господь — вон какой!
Он-то и впрямь настоящий герой!
Без страха и трепета в смертный бой
Ведёт за собой правоверных строй!
И меч полумесяцем над головой,
       И конь его мчит стрелой!
А наш-то, наш-то — гляди, сынок —
А наш-то на ослике — цок да цок —
       Навстречу смерти своей.

А у тех-то Господь — он вон какой!
Он-то и впрямь дарует покой,
Дарует-вкушает вечный покой
       Среди свистопляски мирской!
На страсти-мордасти махнув рукой,
В позе лотоса он осенён тишиной,
       Осиян пустотой святой.
А наш-то, наш-то — увы, сынок, —
А наш-то на ослике — цок да цок —
       Навстречу смерти своей.

А у этих Господь — ого-го какой!
Он-то и впрямь владыка земной!
Сей мир, сей век, сей мозг головной
       Давно под его пятой.
Вкруг трона его весёлой гурьбой
— Эван эвоэ! — пляшет род людской.
       Быть может, и мы с тобой.

Но наш-то, наш-то — не плачь, сынок, —
Но наш-то на ослике — цок да цок —
       Навстречу смерти своей.
На встречу со страшною смертью своей,
На встречу со смертью твоей и моей!
Не плачь, она от Него не уйдёт,
       Никуда не спрятаться ей!

Мозговой Алексей Борисович, 2013
http://www.stihi.ru/2013/06/01/8015

И спасибо, фортуна, тебе
за мою эту странность старушью,
что был твёрд в настоящей беде
и рыдал над чувствительной чушью.
Губерман (Гарики из Антлантиды)

посвящу его Диминой Дм умопомрачительной сирени, облака круг дома навеяли воспоминания 

Опять она кипит, бледна,
Сирени возлетевшей пена,
Опять коленопреклоненно
Стоит пред нею тишина.
Что остается тишине,
Еще с полетом незнакомой? -
Живой довериться волне
И стать послушной и влекомой.
Ветвей бежит за валом вал,
Растет и гаснет без усилья,
Небесной линией овал
Очерчен смело, словно крылья.
Сирени тяжестью свело
Едва расправленные ветви,
Но рвется бледное крыло,
Прозрачным становясь от света.
Она летит на Божий зов,
Опалена предчувствьем встречи,
Она - растущих облаков
То ли прообраз, то ль предтеча...
Что остается нам? Вскипеть
Душой ли, словом, бледной кровью,
Роняя лепестки, лететь,
Земной пожертвовав любовью.

Николай Гумилёв

Все врут, везде,
И взрослые и дети.
Будь то кассир,
Или то женщина в аптеке.
______________________________
А также каждый продавец,
Ребенок в садике, певец.
Да что так говорить нечетко?
Давай те ж на примерах, кротко:
______________________________
Врет парень девушке, так часто,
Что он как золотой сундук - всевластный.
А здесь причина лишь одна,
Что бы она ему... врала.
_________
Что он ей нравиться, как личность,
Что ей спокойно, хорошо.
И что до бывших нету дела, 
А те, кто раньше были с нею - чмо.
______________________________
Или как врёт открыто наш парламент,
Что всё во благо делает для нас.
Что заживем мы в новом Мире,
В тот час в квартирах, свет погас.
______________________________
Врет и кассирша в туалете:
- Чего так грязно?!
- Вы поверьте:
Не потому, что не убрали,
А просто вы так много срали!
______________________________
Врут и родители ребенку,
Что все подарки, что под ёлкой.
Принес дедуля с бородой,
Что он не родственник, но свой.
______________________________
Врут и друзья друг-другу часто,
И про зарплату и про счастье,
И про мораль и настроение,
Как жаль, что редко - личное, их мнение.
______________________________
Врут продавщицы в гастрономах:
-Колбаска свежая?
- Да, что вы!?
-Сегодня только получили!
А час назад, от слизи мыли.
______________________________
Врут доктора всем пациентам:
- А жить я буду?
- Непременно!
Вот только купите таблетки,
Ну, может быть, отомрут клетки.
- А может быть укольчик сделать?
Вакцины нет! Ну что поделать...
- А если денег, принесу я?
Ну, раз так мало - что могу я:
Поставить клизму, дать вам чаю,
За всё лечение - отвечаю.
-А что с последствиями доктор?
Простите, слышу я вас плохо.
Возможны обмороки, кома,
Три дня поноса, аденома.
Или быть может облысеешь,
Но ведь живой же! Хоть стареешь.
______________________________
Врут все - без исключения, люди,
И преподносят ложь на блюде:
Врут чтобы снова не ругаться,
Иль чтоб над кем-то насмехаться.
Кто, показаться посчастливей,
А кто-то показаться вшивей.
Но кто-то врет, чтоб стать богаче,
А есть и тот, кто не умеет жить иначе.....

Автор: моё личное)

Автор: моё личное)

ответ)

и всё же в этом мире ложном

поверить можно

лишь за тем,

дабы понять, зачем так сложно

о правде нам

не говорят.

***   Вот и все. Смежили очи гении.

И когда померкли небеса,

Словно в опустевшем помещении

Стали слышны наши голоса.

Тянем, тянем слово залежалое,

Говорим и вяло и темно.

Как нас чествуют и как нас жалуют!

Нету их. И все разрешено.

А слово — не орудье мести! Нет!

И, может, даже не бальзам на раны.

Оно подтачивает корень драмы,

Разоблачает скрытый в ней сюжет.

Сюжет не тот, чьи нити в монологе,

Который знойно сотрясает зал.

А слово то, которое в итоге

Суфлер забыл и ты не подсказал.

***

Все реже думаю о том,

Кому понравлюсь, как понравлюсь.

Все чаще думаю о том,

Куда пойду, куда направлюсь.

Пусть те, кто каменно-тверды,

Своим всезнанием гордятся.

Стою. Потеряны следы.

Куда пойти? Куда податься?

Где путь меж добротой и злобой?

И где граничат свет и тьма?

И где он, этот мир особый

Успокоенья и ума?

Когда обманчивая внешность

Обескураживает всех,

Где эти мужество и нежность,

Вернейшие из наших вех?

И нет священной злобы, нет,

Не может быть священной злобы.

Зачем, губительный стилет,

Тебе уподобляют слово!

Кто прикасается к словам,

Не должен прикасаться к стали.

На верность добрым божествам

Не надо клясться на кинжале!

Отдай кинжал тому, кто слаб,

Чье слово лживо или слабо.

У нас иной и лад, и склад.

И все. И большего не надо.

случайно натолкнулась на любопытные строки одной доселе мне неизвестной муз. группы Территория Тишины

исправно написано

Потом

Мы духовно богаты, но душевнобольны
Мы с тобою солдаты неизвестной войны
Мы с тобою патроны в обойме судьбы
Две слепые мишени для прицельной стрельбы

Я имею значение, я равняюсь нулю
Даже против течения попадаю в струю
Я стираю границы между явью и сном
Я знаю, что будет потом

Мы формально нормальны, но морально слабы
Инфернально печальны и реально грубы
Мы холодные пальцы на мокром стволе
Козырные тузы в запасном рукаве

Я как будто бы ранен, но еще не убит
Только между глазами что-то сильно болит
Я стираю границы между ночью и днем
Я знаю, что будет потом

Наше время так быстро изменяет людей
И со скоростью мысли превращает в зверей
Этот мир был свободным, но с течением дней
Стал совсем непригодным для наших детей

Я умею предвидеть, но вижу лишь смерть
Я люблю ненавидеть, но стараюсь терпеть
Я взрываю границы между явью и сном
Я знаю, что будет потом

Рай

Полные руки черной воды
Тревожные звуки нависшей беды
Падая птицей с разбитых небес
Я видел лица тех, кто исчез

В предначертанья не верить нельзя
Но ни сил, ни желания жить без тебя
Нарушая границы смутных времен
Я видел лица тех, кто спасен

Той

Я подарил своих друзей
Той, что забыла мое имя
Я стал бояться новостей
С той стороны сюжетных линий
Я стал пугаться тишины
Она граничит с пустотою
И голоса издалека 
Мне снова не дают покоя

Я не остался навсегда
С той, что забыла мое имя
И месть ее была страшна
Мне кто-то мерзко дышит в спину

Та, что забыла мое имя
Меня когда-нибудь простит
Она попробует вернуться
Но белый ангел улетит
А черный ангел улыбнется
Услышав странные слова - 
"Та, что забыла мое имя
Украла что-то у себя"


взято отсюда http://www.stravinsky.ru/index.php/menu-types

 

Мы с тобою нынче в ссоре,
Разошлись похоже вновь.
Мокнет надпись на заборе,
«Я + ты = любовь».

Мел течёт белесым следом
Полоса за полосой,
Дождь идёт ещё с обеда
Словно хулиган босой.

Ты в углу, обняв колени,
Я — у плачущих окон.
Нет прощения и тени,
Только гордости вагон.

Молчаливо-бестолково
Просидим до темноты,
Первым, кто проронит слово
Будешь, как обычно, ты.

Снова скажешь, что я глупый,
Я, конечно, соглашусь.
Глаз твоих коснутся губы,
Чуть солёных, ну и пусть.

И захватит вдруг обоих,
Закружит и сблизит вновь
Надпись мелом на заборе -
«Я + ты = любовь».

А это кто такой, Меатлове? Простенько, незамысловато, но оттого не менее жизненно.