Стихи...

вспомним Некрасова?)

Вот парадный подъезд. По торжественным дням,
Одержимый холопским недугом,
Целый город с каким-то испугом
Подъезжает к заветным дверям;
Записав свое имя и званье,
Разъезжаются гости домой,
Так глубоко довольны собой,
Что подумаешь — в том их призванье!
А в обычные дни этот пышный подъезд
Осаждают убогие лица:
Прожектеры, искатели мест,
И преклонный старик, и вдовица.
От него и к нему то и знай по утрам
Всё курьеры с бумагами скачут.
Возвращаясь, иной напевает "трам-трам",
А иные просители плачут.
Раз я видел, сюда мужики подошли,
Деревенские русские люди,
Помолились на церковь и стали вдали,
Свесив русые головы к груди;
Показался швейцар. "Допусти",- говорят
С выраженьем надежды и муки.
Он гостей оглядел: некрасивы на взгляд!
Загорелые лица и руки,
Армячишка худой на плечах,
По котомке на спинах согнутых,
Крест на шее и кровь на ногах,
В самодельные лапти обутых
(Знать, брели-то долгонько они
Из каких-нибудь дальних губерний).
Кто-то крикнул швейцару: "Гони!
Наш не любит оборванной черни!"
И захлопнулась дверь. Постояв,
Развязали кошли пилигримы,
Но швейцар не пустил, скудной лепты не взяв,
И пошли они, солнцем палимы,
Повторяя: "Суди его бог!",
Разводя безнадежно руками,
И, покуда я видеть их мог,
С непокрытыми шли головами...

А владелец роскошных палат
Еще сном был глубоким объят...
Ты, считающий жизнью завидною
Упоение лестью бесстыдною,
Волокитство, обжорство, игру,
Пробудись! Есть еще наслаждение:
Вороти их! в тебе их спасение!
Но счастливые глухи к добру...

Не страшат тебя громы небесные,
А земные ты держишь в руках,
И несут эти люди безвестные
Неисходное горе в сердцах.

Что тебе эта скорбь вопиющая,
Что тебе этот бедный народ?
Вечным праздником быстро бегущая
Жизнь очнуться тебе не дает.
И к чему? Щелкоперов забавою
Ты народное благо зовешь;
Без него проживешь ты со славою
И со славой умрешь!
Безмятежней аркадской идиллии
Закатятся преклонные дни.
Под пленительным небом Сицилии,
В благовонной древесной тени,
Созерцая, как солнце пурпурное
Погружается в море лазурное,
Полосами его золотя,-
Убаюканный ласковым пением
Средиземной волны,- как дитя
Ты уснешь, окружен попечением
Дорогой и любимой семьи
(Ждущей смерти твоей с нетерпением);
Привезут к нам останки твои,
Чтоб почтить похоронною тризною,
И сойдешь ты в могилу... герой,
Втихомолку проклятый отчизною,
Возвеличенный громкой хвалой!..

Впрочем, что ж мы такую особу
Беспокоим для мелких людей?
Не на них ли нам выместить злобу?-
Безопасней... Еще веселей
В чем-нибудь приискать утешенье...
Не беда, что потерпит мужик:
Так ведущее нас провиденье
Указало... да он же привык!
За заставой, в харчевне убогой
Всё пропьют бедняки до рубля
И пойдут, побираясь дорогой,
И застонут... Родная земля!
Назови мне такую обитель,
Я такого угла не видал,
Где бы сеятель твой и хранитель,
Где бы русский мужик не стонал?
Стонет он по полям, по дорогам,
Стонет он по тюрьмам, по острогам,
В рудниках, на железной цепи;
Стонет он под овином, под стогом,
Под телегой, ночуя в степи;
Стонет в собственном бедном домишке,
Свету божьего солнца не рад;
Стонет в каждом глухом городишке,
У подъезда судов и палат.
Выдь на Волгу: чей стон раздается
Над великою русской рекой?
Этот стон у нас песней зовется -
То бурлаки идут бечевой!..
Волга! Волга!.. Весной многоводной
Ты не так заливаешь поля,
Как великою скорбью народной
Переполнилась наша земля,-
Где народ, там и стон... Эх, сердечный!
Что же значит твой стон бесконечный?
Ты проснешься ль, исполненный сил,
Иль, судеб повинуясь закону,
Всё, что мог, ты уже совершил,-
Создал песню, подобную стону,
И духовно навеки почил?..

1858 

продолжу оптимистическими))) про так каку любов))

* * *
Мы с тобой бестолковые люди:
Что минута, то вспышка готова!
Облегченье взволнованной груди,
Неразумное, резкое слово.

Говори же, когда ты сердита,
Все, что душу волнует и мучит!
Будем, друг мой, сердиться открыто:
Легче мир — и скорее наскучит.

Если проза в любви неизбежна,
Так возьмем и с нее долю счастья:
После ссоры так полно, так нежно
Возвращенье любви и участья...

Ты проснешься ль, исполненный сил, Иль, судеб повинуясь закону, Всё, что мог, ты уже совершил,- Создал песню, подобную стону, И духовно навеки почил?..

Читаю и ловлю себя на мысли, что шевелю губами, повторяя не написанное а когда-то заученное...

и ведь учил легко и читал легко, получая очередную пятерку. А сейчас хочется остановиться, вдуматься, повторяя вновь и вновь за моим земляком Николаем Алексеевичем:

Волга! Волга!.. Весной многоводной

Ты не так заливаешь поля,

Как великою скорбью народной

Переполнилась наша земля...

Сто пятьдесят шесть лет назад были написаны эти строки, возможно, в трех километрах от Черной Заводи, напротив через Волгу, в  имении Грешнево. А ничего не изменилось почти, окромя технического прогресса. Который почему-то не так уж сильно изменил нашу, в Некрасовской волости, жизню - одно электричество наличествует из всех ныне доступных благ. Дык его еще при раннем Сталине провели... да еще Волга теперь не заливает луга - построили 50-километровую дамбу, огородившую левый берег от сильнейших затоплений, когда волжская волица разливалась до 30км в сторону.

А наш правый берег был выше, посему Некрасов к нам ездил не за зайцами, а на облавную охлту.

Кстати, сейчас попробую найти снимок некрасовской ивы в нашей Заводи - он там любил сидеть у шкиперского причала, любуясь на старинный каменный брод через Черную речку.

Вот нашел, только зимний снимок. Липы уже нет. Она стояла чуть левей огромного тополя, ближе к Храму:

[/url]">http://

А вот снимок весенний, с обнажившегося ныне брода. Именно таким его и зрел Некрасов. Это сейчас он вылезает раз в двадцать лет, будучи по обыкновению под водой, а раньше это был обычный уровень бассейна Волги:

[/url]">http://

А вот за тем речным богомолом на противоположной, видимой вдали левой стороне Волги как раз и проходит дамба, защитившая всех мазаевых зайцев в округе. И чуть левее некрасовское Грешнево:

[/url]">http://http://www.radikal.ru'>

Читаю и ловлю себя на мысли, что шевелю губами, повторяя не написанное а когда-то заученное...

 

Волга! Волга!.. Весной многоводной

Ты не так заливаешь поля,

Как великою скорбью народной

Переполнилась наша земля...

 Игорь, поздравляю тебя С Днюшкой земляка!)

музей-квартира Николая Алексеевича на Литейном, где он прожил почти 20 лет...его последнее пристанище 

"история этих комнат есть история литературных отношений целой эпохи, история русской журналистики" Здесь печатались "Современник" и " Отечественные записки". Здесь шаркали по паркету Тургенев и Салтыков-Щедрин, Толстой и Островский...

вот что он сам писал о столице

Столица наша чудная

Богата через край,

Житьё в ней нищим трудное,

Миллионерам - рай.

Здесь всюду наслаждения

Для сердца и очей,

Здесь всё без исключения

Возможно для людей

При деньгах - вдвое вырасти,

Чертовски разжиреть,

От голода и сырости

Без денег умереть...

пройдя по ссылке увидишь и сам дом, где он жил, и здание послужившее прототипом к стихотворению "Парадный подъезд"

разумеется если верить легенде

http://blog4woman.ru/2012/09/07/museumnekrasov2.html

 Игорь, поздравляю тебя С Днюшкой земляка!)

как, а разве не 4 декабря это было?

пройдя по ссылке увидишь и сам дом, где он жил, и здание послужившее прототипом к стихотворению "Парадный подъезд" разумеется если верить легенде http://blog4woman.ru...mnekrasov2.html

Спасибо, действительно интересно.

как, а разве не 4 декабря это было?

ой   да вроде бы нет...

чудные строки попались

«Я очень люблю Некрасова, уважаю его, ставлю высоко и, если говорить об ошибках, то почему-то ни одному русскому поэту я так охотно не прощаю ошибок, как ему. Долго ли он будет жить, решить не берусь, но думаю, что долго, на наш век хватит; во всяком случае, о том, что он уже отжил или устарел, не может быть и речи».

А. Чехов

А мне вот это нравится)

памяти Фонвизина

Лишь Недоросля нам Фонвизин написал,

Надменин исподтишка кусал;

Тут стрелы злобные отвсюду полетели,

Комедию играть актёры не хотели.

сатира Д.И.Хвостова

Второй вечер читаю Маяковского. Запоем.

Рубленность сложения наряду с оригинальностью мышления настолько иногда увлекают, что хочется поделиться. Вот, например, его 

АМЕРИКАНСКИЙ РУССКИЙ.

Ну и ответ нашел Северянина. В его духе:

РЕСКРИПТ КОРОЛЯ

Отныне плащ мой фиолетов,
Берета бархат в серебре:
Я избран королём поэтов
На зависть нудной мошкаре.

Меня не любят корифеи —
Им неудобен мой талант:
Им изменили лесофеи
И больше не плетут гирлянд.

Лишь мне восторг и поклоненье
И славы пряный фимиам,
Моим -- любовь и песнопенья! -
Недосягаемым стихам.

Я так велик и так уверен
В себе, настолько убежден,
Что всех прошу и каждой вере
Отдам почтительный поклон.

В душе -- порывистых приветов
Неисчислимое число.
Я избран королём поэтов.--
Да будет подданным светло!

Слезете на корнере у дрогс ликет, а мне уж и пинту принёс бутлегер. Приходите ровно в се́вен окло́к, — поговорим про новости в городе и проведём по-московски вечерок, — одни свои: жена да бо́рдер.

Ты смотри ка, не сказал бы, что Маяковский, подумал бы с какого  то нынешнего тинэйджерского форума)

Вам, проживающим за оргией оргию, имеющим ванную и тёплый клозет!

хоть и не люблю я Маяковского, но это сильная вещь, в школьную программу не входило и в советских изданиях слово "блядям" заменяли многоточием

Второй вечер читаю Маяковского. Запоем.

А так?

Пуля щёлкнула. Старуха,
охнув, кинулась к ограде.
И десятая зарубка
не возникла на прикладе.

Слушай, снайпер, ты не спятил?
Удрала — и дьявол с нею!
Ты ж на сдельщине, приятель!
Режь зарубку покрупнее.

Это ж выгодное дело
(нам приписывать не внове):
и старуха уцелела,
и заплатят в Кишинёве.

Снайпер хмурится, бормочет,
вновь берёт винтовку в руки.
Он обманывать не хочет.
Он не сделает зарубки.

…Как напьюсь — пойдут кошмары,
поплывут перед глазами
тротуары, тротуары
в поцелуях «алазани»,

сплошь пристрелянная местность —
и, простите бога ради:
ненавижу слово «честность»,
как зарубку на прикладе.

Вот оплот сепаратизма - детский сад.
Перекрытия лохмотьями висят.
Как в копеечку легли десятки мин.
Хорошо с пристрелкой было у румын.

Я бреду через Бендеры наугад
под внимательными взглядами солдат,
а над нами, как изваянная злость,
заводской трубы обглоданная кость.

Нет в округе неисклеванной стены.
А окошки-то уже застеклены.
Страшновато и нелепо вместе с тем -
будто стекла оказались крепче стен.

Тут и там асфальт расплескан, тут и там.
А за мною сумасшедший по пятам.
- Ты! Турист! - кричит. - Гляди, куда забрел!
Где ж ты был, когда бомбили нас, орел?..

- Но послушай, да ведь я ж не виноват,
что ни разу не попал в подобный ад,
не свихнулся и не выгорел дотла, -
просто очередь до Волги не дошла.

По Бендерам, по Бендерам - в никуда,
в предстоящие, пропащие года...
По Бендерам, где грядущее страны
тупо смотрит из проломленной стены.

вы всё о политике?), а я, с вашего позволения, вспомню ранее помянутого Николая Заболоцкого..большую умницу и особый талант 

всё-таки его романтика, это особое слово о любви

Можжевеловый куст

Я увидел во сне можжевеловый куст,
Я услышал вдали металлический хруст,
Аметистовых ягод услышал я звон,
И во сне, в тишине, мне понравился он.

Я почуял сквозь сон легкий запах смолы.
Отогнув невысокие эти стволы,
Я заметил во мраке древесных ветвей
Чуть живое подобье улыбки твоей.

Можжевеловый куст, можжевеловый куст,
Остывающий лепет изменчивых уст,
Легкий лепет, едва отдающий смолой,
Проколовший меня смертоносной иглой!

В золотых небесах за окошком моим
Облака проплывают одно за другим,
Облетевший мой садик безжизнен и пуст...
Да простит тебя бог, можжевеловый куст!

100 лет со дня рождения прелюбопытнейшего поэта

http://zpleer.ru/?s=%D0%A0%D0%B0%D1%85%D0%BC%D0%B0%D0%BD%D0%B8%D0%BD%D0%BE%D0%B2+%D0%AD%D0%BB%D0%B5%D0%B3%D0%B8%D1%8F+op.3+1+es-moll

Природа неслышно уходит от нас.

Уходит, как девочка с праздника взрослых.
Уходит. Никто ей вдогонку не послан.
Стыдливо и молча уходит от нас.
Оставив деревья в садах городских
(Заложников — иль соглядатаев тайных?),
Уходит от камня, от взоров людских,
От наших чудес и от строчек похвальных.
Она отступает, покорно-скромна...
А может, мы толком ее и не знали?
А вдруг затаила обиду она
И ждет, что случится неладное с нами?
Чуть что — в наступленье пойдут из пустынь
Ползучие тернии — им не впервые,
И маки на крыши взлетят, и полынь
Вопьется в асфальтовые мостовые.
И в некий, не мною назначенный год,
В места наших встреч, и трудов, и прощаний
Зеленое воинство леса войдет,
Совиные гнезда неся под плащами.
Вадим Шефнер

Чот я...

"Мои мечты и чувства в сотый разИдут к тебе дорогой пилигримов"В. Шекспир Мимо ристалищ, капищ,мимо храмов и баров,мимо шикарных кладбищ,мимо больших базаров,мира и горя мимо,мимо Мекки и Рима,синим солнцем палимы,идут по земле пилигримы.Увечны они, горбаты,голодны, полуодеты,глаза их полны заката,сердца их полны рассвета.За ними поют пустыни,вспыхивают зарницы,звезды горят над ними,и хрипло кричат им птицы:что мир останется прежним,да, останется прежним,ослепительно снежным,и сомнительно нежным,мир останется лживым,мир останется вечным,может быть, постижимым,но все-таки бесконечным.И, значит, не будет толкаот веры в себя да в Бога. ...И, значит, остались толькоиллюзия и дорога.И быть над землей закатам,и быть над землей рассветам.Удобрить ее солдатам.Одобрить ее поэтам.

..........

Синяя крона, малиновый ствол,
звяканье шишек зеленых.
Где-то по комнатам ветер прошел:
там поздравляли влюбленных.
Где-то он старые струны задел -
тянется их перекличка...
Вот и январь накатил-налетел,
бешеный как электричка.
Мы в пух и прах наряжали тебя,
мы тебе верно служили.
Громко в картонные трубы трубя,
словно на подвиг спешили.
Даже поверилось где-то на миг
(знать, в простодушьи сердечном):
женщины той очарованный лик
слит с твоим празднеством вечным.
В миг расставания, в час платежа,
в день увяданья недели
чем это стала ты нехороша?
Что они все, одурели?!
И утонченные как соловьи,
гордые, как гренадеры,
что же надежные руки свои
прячут твои кавалеры?
Нет бы собраться им - время унять,
нет бы им всем - расстараться...
Но начинают колеса стучать:
как тяжело расставаться!
Но начинается вновь суета.
Время по-своему судит.
И в суете тебя сняли с креста,
и воскресенья не будет.
Ель моя, Ель - уходящий олень,
зря ты, наверно, старалась:
женщины той осторожная тень
в хвое твоей затерялась!
Ель моя, Ель, словно Спас-на-крови,
твой силуэт отдаленный,
будто бы след удивленной любви,
вспыхнувшей, неутоленной.

Булат Окуджава

Зимних сумерек тонкие краски
Удивительно дороги мне.
Сколько доброй, застенчивой ласки
В осветившемся первом окне!
Сколько легкой и радостной грусти,
Так и рвущейся из берегов,
В тишине и в медлительном хрусте
Раздающихся где-то шагов!...
Постепенно все больше темнеет,
Лишь вдали, где на взгорке село,
Так полоска зари пламенеет,
Словно там еще день и светло...
Константин Ваншенкин

несколько строчек в честь дня рождения Байрона)

Ты так бледна и так мила в печали,

Что, если вдруг веселье воспалит
Румянцем розы белые ланит,
Я грубый цвет их вынесу едва ли.
Еще молю, чтоб очи не сверкали,
Не то мой дерзкий взор познает стыд
И, обессилев, робость обнажит,
Как после бури - трепетные дали.
Хотя ресницы душу скрыли тенью,
Ты блещешь грустной нежностью своей,
Как серафим, несущий утешенье,
Но сам далекий от земных скорбей;
И я склоняюсь ниц в благоговенье
И оттого люблю еще сильней.

Как я понял, Бродский - отстой

Ладно, ковырну самым обычным, что вводит меня в истерику:

отрывки из дневников разных лет

пожалуй, ссылке только в этой теме и найдётся читатель...

https://meduza.io/feature/2015/01/19/zaigralas-v-karty-prostudila-kuchera

Как я понял, Бродский - отстой

ты намекаешь на то что игнорировать или не принимать во внимание - еснь самое изощрённое по жестокости глумление из доступных современному человеку?

отвечу словами  Бродского

и не совсем чтобы отвечаю, скорее просто навеяло

Когда теряет равновесие

твое сознание усталое,

когда ступеньки этой лестницы

уходят из под ног,

как палуба,

когда плюет на человечество

твое ночное одиночество, --

ты можешь

размышлять о вечности

и сомневаться в непорочности

идей, гипотез, восприятия

произведения искусства,

и -- кстати -- самого зачатия

Мадонной сына Иисуса.

Но лучше поклоняться данности

с глубокими ее могилами,

которые потом,

за давностью,

покажутся такими милыми.

Да.

Лучше поклоняться данности

с короткими ее дорогами,

которые потом

до странности

покажутся тебе

широкими,

покажутся большими,

пыльными,

усеянными компромиссами,

покажутся большими крыльями,

покажутся большими птицами.

Да. Лучше поклонятся данности

с убогими ее мерилами,

которые потом до крайности,

послужат для тебя перилами

(хотя и не особо чистыми),

удерживающими в равновесии

твои хромающие истины

на этой выщербленной лестнице.

ты намекаешь на то что игнорировать или не принимать во внимание - еснь самое изощрённое по жестокости глумление из доступных современному человеку?

Нет, Олеся, я тебя тролльнул опять. Зачем?

Не знаю...

По сути, мне не нужна поэзия, встречи, новые люди. Мне плевать на всех. по сути, но...

Что-то есть в нас, что-то ТО, что...

Не знаю, ГруИгор пусть расскажет, он может... наверное

Бродским знатно тролльнула, я вообще его не знаю, почти.

Я слаб в поэзии, если чо

НО! Это не значит, что меня можнл троллить поэзией

Все мы, все мы в этом мире тленны, Тихо льется с кленов листьев медь... Будь же ты вовек благословенно, Что пришло - процвесть и умереть.

Не могу спокойно читать эти строки. Всегда волнуюсь сердцем...

А я о банальном:

\

Не жалею, не зову, не плачу....

Апатия, как фотоаппарат с пленкой.

Вроде бы и надо... было, вроде бы и купил, вроде бы и фотки... были, вроде бы и...

А сгорели нафиг

Жалко, вроде бы, печально, относительно...

Да ладно, Лучшие "фотки" - это жизнь и разговоры, все остальное - пыль.

Кхм, мы не в теме говорим, Олеся ругаться будет

Душа — общежитье надежд и печалей.
Когда твоё тело в ночи отдыхает,
О детстве, о сказочно-давнем начале,
Во сне потаённая память вздыхает.
И снятся мечте неземные открытья,
И лень, чуть стемнеет, все лампочки гасит,
И совесть — ночной комендант общежитья —
Ворочается на железном матрасе.
И дремлет беспечность, и стонет тревога —
Ей снятся поля, окроплённые кровью,
И доблесть легла отдохнуть у порога,
Гранату себе положив к изголовью.
А там, у окна, под звездою вечерней,
Прощальным лучом освещённая скудно,
На праздничном ложе из лилий и терний
Любовь твоя первая спит непробудно.

Вадим Шефнер

и пожалуй самые его знаменитые строки...возможно, да наверняка уже в теме опубликованные

люблю их, потому повторюсь

Я мохом серым нарасту на камень,

Где ты пройдешь. Я буду ждать в саду
И яблонь розовыми лепестками
Тебе на плечи тихо опаду.
Я веткой клена в белом блеске молний
В окошко стукну. В полдень на углу
Тебе молчаньем о себе напомню
И облаком на солнце набегу.
Но если станет грустно нестерпимо,
Не камнем горя лягу я на грудь -
Я глаз твоих коснусь смолистым дымом:
Поплачь еще немного - и забудь...
Вадим Шефнер