Стихи...

Или :

 

 

Он сидит на асфальте,

Он думает о птицах,

 

В принципе...

Я даже и не знаю, что ответить...

Глупые фразы только получаются, либо агрессия...

У меня много мыслей помидорится в голове, приходится фильтровать...

Не твк ты меня понял, мил человек...

Есть рандомный психоз, а есть контролируемое сумасшедшие...

Я всегда нахожусь в стадии контролируемого дурдома...

Почему?

А мне так интересней...

К идиотам всегда относятся осторожно, убогих не обижают, как правило...

Почему бы и да?

Не люблю правила, их придумывают люди, которые боятся пустоты...

Эвона как завернул

 

Короче, рецепт моего понимания, точнее понимания меня... знает только Стрим, и еще несколько людей...

А так, в миру - я очень странный человек, говорят :lol:

Так сказать, текущее состояние:

 

Шум и гам в этом логове жутком,

Но всю ночь напролет до зари,

Я читаю стихи проституткам

И с бандитами жарю спирт.

Сердце бьется все чаще и чаще,

И уж я говорю не в впопад:

""Я такой же, как вы, пропащий,

Мне теперь не уйти назад"".

Низкий дом без меня ссутулился,

Старый пес мой давно издох.

На московских изогнутых улицах

Умереть, знать, судил мне бог

Как писал Марк Шагал " Долой натурализм, импрессионизм и реалистический кубизм.....Предадимся нашему собственному безумию... "

Да, и безумцы зачастую самые интересные в этом мире, они по крайней мере не ординарны

Дабы исправиться, так сказать...

Про молодость, несколько аллегорично:

 

Я хожу, грущу один:

Осень рядом где-то.

Жёлтым листиком в реке

утонуло лето.

 

Я ему бросаю круг

свой венок последний.

Только лето не спасти,

если день - осенний.

 

Надеюсь, это-то не шокирует;)

Очень уважаемая мной как личность Юлия Друнина, советская поэтесса:

 

 

Как объяснить слепому,

Слепому, как ночь, с рожденья,

Буйство весенних красок,

Радуги наважденье?

 

Как объяснить глухому,

С рожденья, как ночь, глухому,

Нежность виолончели

Или угрозу грома?

 

Как объяснить бедняге,

Рожденному с рыбьей кровью,

Тайну земного чуда,

Названного любовью?

Сегодня 60 лет со дня смерти И.В. Сталина.

Можно по-разному относиться к этому человеку, но одного у него отнять - масштаб личности и роль в становлении современной России.

 

 

 

Эдуард ЛимоновНе хочу ни о чём рассуждать, на годовщину я написал стихотворение «На смерть Сталина». Лимонов.

 

Март ледяной! Знамён суровых шелест,

Диктатора продолговатый гроб,

Его Асгарты ожидает прелесть,

Чтоб рядом бы Один уселся чтоб...

 

Март ледяной! Один его сажает,

И Сталину смеётся сквозь усы,

Кумысу козьего доверху наливает,

Свинины отрезаются кусищи и кусы...

 

Март ледяной! Поверхности сияют,-

Небес кубы.Пространства океан !

Друг к другу головы согласно наклоняют,

Их Бог Один. И Сталин наш тиран.

 

Валькирии с огромными глазами

Стоят не шелохнувшись за дедами,

И трубки возбуждающий дымок

Двоих окутал, там где только мог...

Уж насколько я не литературный критик. но как пиит лимончик то слабоват

масштаб личности

 

 

Удивился бы, если б под стишком стояла другая фамилия: этот тот "глагольный рифмач" Мандельштам, которому Есенин по сусалам бил?

которому Есенин по сусалам бил?

он самый...

если не ошибаюсь, господин Лимонов получал по сусалам не реже;)))

 

так лучше?

Библиотека

 

 

О. Э. Мандельштам

 

 

Стихи о неизвестном солдате

 

Этот воздух пусть будет свидетелем --

Дальнобойное сердце его --

И в землянках всеядный и деятельный --

Океан без окна, вещество.

 

До чего эти звезды изветливы:

Все им нужно глядеть -- для чего? --

В осужденье судьи и свидетеля,

В океан без окна вещество.

 

Помнит дождь, неприветливый сеятель,

Безымянная манна его,

Как лесистые крестики метили

Океан или клин боевой.

 

Будут люди холодные, хилые

Убивать, голодать, холодать,

И в своей знаменитой могиле

Неизвестный положен солдат.

 

Научи меня, ласточка хилая,

Разучившаяся летать,

Как мне с этой воздушной могилою

Без руля и крыла совладать?

 

И за Лермонтова Михаила

Я отдам тебе строгий отчет,

Как сутулого учит могила

И воздушная яма влечет.

 

 

(2)

Шевелящимися виноградинами

Угрожают нам эти миры,

И висят городами украденными,

Золотыми обмолвками, ябедами --

Ядовитого холода ягодами --

Растяжимых созвездий шатры --

Золотые созвездий жиры.

 

(3)

Сквозь эфир десятичноозначенный

Свет размолотых в луч скоростей

Начинает число, опрозраченный.

Светлой болью и молью нулей.

 

А за полем полей поле новое

Треугольным летит журавлем --

Весть летит светопыльной дорогою --

И от битвы вчерашней светло.

 

Весть летит светопыльной дорогою --

Я не Лейпциг, не Ватерлоо,

Я не Битва Народов. Я -- новое, --

От меня будет свету светло.

 

В глубине черномраморной устрицы

Аустерлица погас огонек --

Средиземная ласточка щурится,

Вязнет чумный Египта песок.

 

(4)

Аравийское месиво, крошево,

Свет размолотых в луч скоростей --

И своими косыми подошвами

Луч стоит на сетчатке моей.

 

Миллионы убитых задешево

Притоптали тропу в пустоте,

Доброй ночи, всего им хорошего

От лица земляных крепостей.

 

Неподкупное небо окопное,

Небо крупных оптовых смертей,

За тобой -- от тебя -- целокупное --

Я губами несусь в темноте.

 

За воронки, за насыпи, осыпи,

По которым он медлил и мглил,

Развороченных -- пасмурный, оспенный

И приниженный гений могил.

 

(5)

Хорошо умирает пехота,

И поет хорошо хор ночной

Над улыбкой приплюснутой Швейка,

И над птичьим копьем Дон-Кихота,

И над рыцарской птичьей плюсной.

И дружит с человеком калека:

Им обоим найдется работа.

И стучит по околицам века

Костылей деревянных семейка --

Эй, товарищество -- шар земной!

 

(6)

Для того ль должен череп развиться

Во весь лоб -- от виска до виска, --

Чтоб его дорогие глазницы

Не могли не вливаться в войска?

Развивается череп от жизни

Во весь лоб -- от виска до виска, --

Чистотой своих швов он дразнит себя,

Понимающим куполом яснится,

Мыслью пенится, сам себе снится --

Чаша чаш и отчизна отчизне, --

Звездным рубчиком шитый чепец --

Чепчик счастья -- Шекспира отец.

 

(7)

Ясность ясеневая и зоркость яворовая

Чуть-чуть красная мчится в свой дом,

Словно обмороками заговаривая

Оба неба с их тусклым огнем.

 

Нам союзно лишь то, что избыточно,

Впереди -- не провал, а промер,

И бороться за воздух прожиточный --

Это слава другим не в пример.

 

Для того ль заготовлена тара

Обаянья в пространстве пустом,

Чтобы белые звезды обратно

Чуть-чуть красные мчались в свой дом?

 

И сознанье свое заговаривая

Полуобморочным бытием,

Я ль без выбора пью это варево,

Свою голову ем под огнем?

 

Чуешь, мачеха звездного табора --

Ночь, что будет сейчас и потом?

 

(8)

Наливаются кровью аорты,

И звучит по рядам шепотком:

-- Я рожден в девяносто четвертом,

Я рожден в девяносто втором...

И, в кулак зажимая истертый

Год рожденья с гурьбой и гуртом,

Я шепчу обескровленным ртом:

-- Я рожден в ночь с второго на третье

Января в девяносто одном.

Ненадежном году, и столетья

Окружают меня огнем.

 

 

Изменено 6 марта, 2013 пользователем Кузнецов

Ну не нравится мне О.М. И сильно не нравится.

Начиная с его неприятия Пушкина. Затем "гениальная непризнанность" современниками. Ну не признали его... И лишь Эренбург осторожно в 60-х начинает вытаскивать тушку О.М. на суд критики, вымскивая в творчестве того "элементы созвучности великой революционной эпохе". И пошло-поехало...Дымшиц, Чуковский - все заговорили о непризнанной гениальности акмеиста.

Сам же Осип не утруждал себя маскированием: «Я не имею никаких определенных чувств к обществу, богу и человеку»...

НИКОЛО МИЦИШВИЛИ

 

* * *

Что буду изгнан я и проклинаем звонко. И шествие пойдет за мною пошлых лиц, А лысые швырнут мне черепа вдогонку.

Олесь, строки без метафор, надеюсь?...

Олесь, строки без метафор, надеюсь?...

разумеется...просто автор заинтересовал

вот еще один перевод Рафаловича

 

ГИРАУТ ДЕ БОРНЕЙЛЬ

 

АЛЬБА

созвучно моему сегодняшнему весеннему настроению)...что-то не материальное, далёкое, но такое желанное...

...

Прав тот, кто говорит, что я

Горю любовию далекой;

Нет радости тут для меня

Вне счастья той любви далекой, -

Но что хочу - не для меня:

Такая уж судьба моя;

Любить, не ведая ответа.

 

Но что хочу - не для меня!

Будь проклята, судьба моя;

Любить, не ведая ответа! (с)

Такая уж судьба моя; Любить, не ведая ответа.

...Несколько удивительно ... Изменено 9 марта, 2013 пользователем Кулаков

отчего же?)))

...

Нет! Творческий полёт не удержать

Под колпаком общественной цензуры, -

Негоже шквал эмоций выражать,

Теснясь в убогих рамках партитуры!

И слаженно играет мимо нот

Оркестр - от корифея до стажёра..

(Поскольку даже чёрт не разберёт

Двусмысленные знаки Дирижёра!)

 

Света Ос

Не оставляйте матерей одних,

Они от одиночества стареют.

Среди забот, влюбленности и книг,

Не забывайте с ними быть добрее!

 

Им нежность ваша - это целый мир,

Им дорога любая ваша малость.

Попробуйте представить хоть на миг,

Вы в молодости - собственную старость!

 

Когда нет писем от детей, ни встреч

И самый близкий друг вам - телевизор!

Чтоб маму в этой жизни поберечь,

Неужто нужны просьбы или визы.

 

Меж вами, ни границ и не морей!

Всего-то надо сесть в трамвай, машину или поезд.

Не оставляйте в прошлом матерей!

Возьми ее в грядущее с собою.

Герои, скитальцы морей, альбатросы,

Застольные гости громовых пиров,

Орлиное племя, матросы, матросы,

Вам песнь огневая рубиновых слов.

 

Вы солнце, вы свежесть стихии соленой,

Вы вольные ветры, вы рокоты бурь,

В речах ваших звоны, морские циклоны,

Во взорах безбрежность, морская лазурь.

 

Врагам не прощали вы кровь и обиды

И знамя борьбы поднимали не раз,

Балтийские воды и берег Тавриды

Готовят потомкам пленительный сказ.

 

Как бурные волны, вы грозно вливались

Во дни революций на Невский гранит,

И кровью орлиной не раз омывались

Проспекты, панели асфальтовых плит.

 

Открытые лица, широкие плечи,

Стальные винтовки в бесстрашных руках,

Всегда наготове для вражеской встречи:

Такими бывали вы в красных боях.

 

Подобно утесам, вы встали, титаны,

На страже коммуны, на страже свобод,

У врат лучезарных, где вязью багряной

Сверкает бессмертный Семнадцатый год.

 

Герои, скитальцы морей, альбатросы,

Застольные гости громовых пиров,

Орлиное племя, матросы, матросы,

Вам песня поэта, вам слава веков.

 

1918

А можно я вслед за классным вдруг Кирилловым затяну песню про свою БЧ 5 (движуха, живуха и кочегарка):

 

Раскинулось море широко,

И волны бушуют вдали...

Товарищ, мы едем далеко,

Подальше от нашей земли.

 

Не слышно на палубе песен,

И Красное море шумит,

А берег суровый и тесен, -

Как вспомнишь, так сердце болит.

 

На баке уж восемь пробило -

Товарища надо сменить.

По трапу едва он спустился,

Механик кричит: "Шевелись!"

 

"Товарищ, я вахты не в силах стоять, -

Сказал кочегар кочегару, -

Огни в моих топках совсем прогорят,

В котлах не сдержать мне уж пару.

 

Пойди заяви, что я заболел

И вахту, не кончив, бросаю,

Весь потом истек, от жары изнемог,

Работать нет сил, умираю!"

 

Товарищ ушел... Он лопату схватил,

Собравши последние силы,

Дверь топки привычным толчком отворил,

И пламя его озарило.

 

Лицо его, плечи, открытую грудь

И пот, с них струившийся градом, -

О, если бы мог кто туда заглянуть,

Назвал кочегарку бы адом!

 

Котлы паровые зловеще шумят,

От силы паров содрогаясь,

Как тысячи змей пары же шипят,

Из труб кое-где пробиваясь.

 

А он, извиваясь пред жарким огнем,

Лопатой бросал ловко уголь;

Внизу было мрачно: луч солнца и днем

Не может проникнуть в тот угол.

 

Нет ветра сегодня, нет мочи стоять.

Согрелась вода, душно, жарко -

Термометр поднялся аж на сорок пять.

Без воздуха вся кочегарка.

 

Окончив кидать, он напился воды -

Воды опресненной, нечистой...

С лица его падал пот, сажи следы,

Услышал он речь машиниста:

 

"Ты вахты, не кончив, не смеешь бросать,

Механик тобой недоволен;

Ты к доктору должен пойти и сказать -

Лекарство он даст, если болен!"

 

За поручни слабо хватаясь рукой,

По трапу наверх он взбирался;

Идти за лекарством в приемный покой

Не мог - от жары задыхался.

 

На палубу вышел, - сознанья уж нет.

В глазах его все помутилось...

Увидел на миг ослепительный свет...

Упал... Сердце больше не билось.

 

К нему подбежали друзья-моряки,

Хотели привесть его в чувство,

Но доктор сказал, посмотрев на часы:

"Напрасно здесь наше искусство..."

 

Всю ночь в лазарете покойник лежал,

В костюме матроса одетый;

В руках на груди крест из воска лежал;

Воск таял, жарой разогретый.

 

Проститься с товарищем утром пришли

Матросы, друзья кочегара,

Последний подарок ему поднесли -

Колосник, горелый и ржавый.

 

К ногам привязали ему колосник,

Простынкою труп обернули;

Пришел корабельный священник-старик,

И слезы у многих сверкнули.

 

Был чист, неподвижен в тот миг океан,

Как зеркало воды блестели;

Явилось начальство, пришел капитан,

И "Вечную память" пропели.

 

Доску приподняли дрожащей рукой,

И в саване тело скользнуло,

В пучине глубокой, безвестной морской

Навеки, плеснув, утонуло.

 

Напрасно старушка ждет сына домой -

Ей скажут, она зарыдает...

А волны бегут от винта за кормой,

И след их вдали пропадает.

Печальна оказалась история и другого, молодого кочегара, ничего не пожалевшего во имя любви

 

 

Чертог сиял. Гремели хором

Певцы при звуке флейт и лир.

Царица голосом и взором

Свой пышный оживляла пир;

Сердца неслись к ее престолу,

Но вдруг над чашей золотой

Она задумалась и долу

Поникла дивною главой...

 

И пышный пир как будто дремлет,

Безмолвны гости. Хор молчит.

Но вновь она чело подъемлет

И с видом ясным говорит:

В моей любви для вас блаженство?

Блаженство можно вам купить...

Внемлите ж мне: могу равенство

Меж нами я восстановить.

Кто к торгу страстному приступит?

Свою любовь я продаю;

Скажите: кто меж вами купит

Ценою жизни ночь мою? —

 

Рекла — и ужас всех объемлет,

И страстью дрогнули сердца...

Она смущенный ропот внемлет

С холодной дерзостью лица,

И взор презрительный обводит

Кругом поклонников своих...

Вдруг из толпы один выходит,

Вослед за ним и два других.

Смела их поступь; ясны очи;

Навстречу им она встает;

Свершилось: куплены три ночи,

И ложе смерти их зовет.

 

Благословенные жрецами,

Теперь из урны роковой

Пред неподвижными гостями

Выходят жребии чредой.

И первый — Флавий, воин смелый,

В дружинах римских поседелый;

Снести не мог он от жены

Высокомерного презренья;

Он принял вызов наслажденья,

Как принимал во дни войны

Он вызов ярого сраженья.

За ним Критон, младой мудрец,

Рожденный в рощах Эпикура,

Критон, поклонник и певец

Харит, Киприды и Амура...

Любезный сердцу и очам,

Как вешний цвет едва развитый,

Последний имени векам

Не передал. Его ланиты

Пух первый нежно отенял;

Восторг в очах его сиял;

Страстей неопытная сила

Кипела в сердце молодом...

И грустный взор остановила

Царица гордая на нем.

 

— Клянусь... — о матерь наслаждений,

Тебе неслыханно служу,

На ложе страстных искушений

Простой наемницей всхожу.

Внемли же, мощная Киприда,

И вы, подземные цари,

О боги грозного Аида,

Клянусь — до утренней зари

Моих властителей желанья

Я сладострастно утомлю

И всеми тайнами лобзанья

И дивной негой утолю.

Но только утренней порфирой

Аврора вечная блеснет,

Клянусь — под смертною секирой

Глава счастливцев отпадет.

Ну возможное дополнение к твоему "Кочегару" :

 

 

И вот уже сокрылся день,

Восходит месяц златорогий.

Александрийские чертоги

Покрыла сладостная тень.

Фонтаны бьют, горят лампады,

Курится легкий фимиам.

И сладострастные прохлады

Земным готовятся богам.

В роскошном сумрачном покое

Средь обольстительных чудес

Под сенью пурпурных завес

Блистает ложе золотое.

 

Только я так и не понял, причем тут самка паука Клеопатра, назаначившая цену своей любви в виде жизни Критона, "поклонника и певца

Харит, Киприды и Амура".... и кочегара?

Харит, Киприды и Амура".... и кочегара?

Ну пошутил я так по поводу твоего "раскинулось море широко..."))) Там же кочегар помер?

Изменено 19 марта, 2013 пользователем Guron

Друзья, поздравляю вас с Днем Поэзии!!! Пусть она нам дарит только упоенное наслаждение))))

 

Пусть говорят: поэзия - мечта,

Горячки сердца бред ничтожный,

Что мир ее есть мир пустой и ложный,

И бледный вымысл - красота;

Пусть нет для мореходцев дальных

Сирен опасных, нет дриад

В лесах густых, в ручьях кристальных

Золотовласых нет наяд;

Пусть Зевс из длани не низводит

Разящей молнии поток

И на ночь Гелиос не сходит

К Фетиде в пурпурный чертог;

Пусть так! Но в полдень листьев шепот

Так полон тайны, шум ручья

Так сладкозвучен, моря ропот

Глубокомыслен, солнце дня

С такой любовию приемлет

Пучина моря, лунный лик

Так сокровен, что сердце внемлет

Во всем таинственный язык;

И ты невольно сим явленьям

Даруешь жизни красоты,

И этим милым заблужденьям

И веришь и не веришь ты!