Стихи...

Ещё внешне односложное, но дюже сладкозвучное от пиита, который не только блистательный эпиграмщик :

 

Где сладкий шепот

Моих лесов?

Потоков ропот,

Цветы лугов?

Деревья голы;

Ковер зимы

Покрыл холмы,

Луга и долы.

Под ледяной

Своей корой

Ручей немеет;

Всё цепенеет,

Лишь ветер злой,

Бушуя, воет

И небо кроет

Седою мглой.

 

Зачем, тоскуя,

В окно слежу я

Метели лёт?

Любимцу счастья

Кров от ненастья

Оно дает.

Огонь трескучий

В моей печи;

Его лучи

И пыл летучий

Мне веселят

Беспечный взгляд.

В тиши мечтаю

Перед живой

Его игрой,

И забываю

Я бури вой.

 

О провиденье,

Благодаренье!

Забуду я

И дуновенье

Бурь бытия.

Скорбя душою,

В тоске моей,

Склонюсь главою

На сердце к ней,

И под мятежной

Метелью бед,

Любовью нежной

Ее согрет;

Забуду вскоре

Крутое горе,

Как в этот миг

Забыл природы

Гробовый лик

И непогоды

Мятежный крик.

 

 

возможно вы и читали

мне только сегодня улыбнуло

 

Новогодние напутствия мудрого насекомого

 

http://stihidl.ru/forum/viewtopic.php?f=18&t=3298

* * *

 

На ступени склонясь, у порога

Ты сидишь, и в руке твоей ключ:

Отомкни только двери чертога,

И ты станешь богат и могуч!

Но отравлен ты злою тревогой

И виденьями дня опьянён,

И во всё, что мечталось дорогой,

Безнадёжно и робко влюблён.

 

Подойду я к пределу желаний

На заре беззаботного дня,

И жестокие дни ожиданий

Навсегда отойдут от меня.

Неужели тогда захочу я

Исполненья безумной мечте?

Или так же, безмолвно тоскуя,

Застоюсь на заветной черте?

 

* * *

 

Из-за тумана ночного

Встал, подымаюсь я снова

Тихой и бледной луной.

На землю сею сиянья,

Чары, и сны, и мечтанья,

Всем утомлённым покой.

 

За день устал я смеяться,

Солнцем к земле разливаться,

Всё веселить и живить.

Кроткою буду луною

Всех к тишине и покою,

Сам засыпая, манить.

(с)

За день устал я смеяться, Солнцем к земле разливаться, Всё веселить и живить. Кроткою буду луною Всех к тишине и покою, Сам засыпая, манить. (с)

Прочитал, и вот прямо про тебя подумал...Уже не раз подмечал (по твоим постам-высказываниям, естественно) щемящие нотки, сквозящие в приведенных тобой строках...

 

Измысливаю? Нет ?..

не очень скромно, но...

Я — книга в живом переплёте,

Печальная сказка небес,

Где строчки стихов в позолоте

Не сбывшихся в жизни чудес

(с)

***

Я замышляю бегство из сети,

Я перемен хочу в своей судьбе,

Любимый Интернет, пойми, прости,

Я растворилась полностью в тебе.

 

Я перестала слышать смех детей,

Я разучилась петь и улыбаться,

Я обрела предательство друзей,

И море грязи за экранным глянцем.

 

Продолжу арифметику потерь:

Морщинок сеть - достойная расплата,

Любимый Интернет, прости, поверь,

Я не вернусь - мне больше нет возврата.

 

Я слабый и уставший человек,

Я поняла: мне уходить пора,

Любимый Интернет, прощай навек!

Прощай навек…

точнее, до утра

(с)

наверняка для кого-то и не новость, но для меня это настояшее открытие ...очень приятное открытие

"Клоун – это не профессия, это мировоззрение."

Л. Енгибаров

Моя Знакомая

Моей знакомой из третьего подъезда шесть лет. «Знаешь, - сказала она мне как-то утром, - наш дом похож на бутерброд». Я посмотрел на нижний этаж, где висела вывеска «ХЛЕБ», и согласился. «Ну, а девять этажей что?» — решил уточнить я. Оказалось, девять этажей - это сыр, колбаса (вареная и копченая), паштет и т.д., в зависимости от того, что на каком этаже было на завтрак.

К дому-бутерброду подъехала машина «Молоко».

Утро жизни. Все кажется вкусным.

И мне вдруг стало стыдно, что я так много позабыл.

Я поскакал немного на одной ноге со своей знакомой по «классикам» и с аппетитом пошел на работу.

(с)

и много еще чего трогательного

http://majsan87.livejournal.com/4743.html

респект всем,иногда для раслобухи неплохо почитать!

10 февраля мы в 166 раз отметили дату убиеного сына сваво драгоценного :

 

Александр Пушкин:

Я твой, я променял порочный двор Цирцей,

Роскошные пиры, забавы, заблужденья

На мирный шум дубрав, на тишину полей,

На праздность вольную, подругу размышленья.

Сельцо Михайловское

Февраля 2-ого.

Изменено 16 февраля, 2012 пользователем Кулаков

ЕщЁ :

 

Оставя шумный круг безумцев молодых,

 

В изгнании моем я не жалел об них;

 

Вздохнув, оставил я другие заблужденья,

 

Врагов моих предал проклятию забвенья,

 

И, сети разорвав, где бился я в плену,

 

Для сердца новую вкушаю тишину.

 

В уединении мой своенравный гений

 

Познал и тихий труд, и жажду размышлений.

 

Владею днем моим; с порядком дружен ум;

 

Учусь удерживать вниманье долгих дум,

 

Ищу вознаградить в объятиях свободы

 

Мятежной младостью утраченные годы

 

И в просвещении стать с веком наравне.

Да, да... Это К Петру Чедаеву, с "челом, как череп голыйм. К тому, кто разделил русских философов на "западников" и "славянофилов. К объявленному Николаем 1 умалишенным. К московскому вечному денди.

 

Раньше часто ловил себя на мысли, что не зная в то время судьбы и трудов П.Я Чаадаева, часто мыслил как он ; впервые ознакомившись с "Философскими письмами", вдруг обомлел, не я ли написал

С одной стороны - "народность, самость, непонятость", с другой обвинения к самодержавию в " отриночестости от Запада", призыв искать там утешение .

Но у Пушкина-то ключевыми после признаний в любви для меня являются другие слова :

 

Приду, приду я вновь, мой милый домосед,

С тобою вспоминать беседы прежних лет,

Младые вечера, пророческие споры

Знакомых мертвецов живые разговоры;

Поспорим, перечтем, посудим, побраним,

Вольнолюбивые надежды оживим,

И счастлив буду я; но только, ради бога,

Гони ты Шепинга от нашего порога.

 

 

Именно Шеллинг заложил в Чаадаева идеи классического на тот момент западничества, как это называлось у нас, и нарождающегося либерализма, как это звучало в Германии. Да забыл добавить, что под Шепингом я понимаю все же Шеллинга, но не иных Штиллингов Юнг или вообще кавалергардского офицера Отто Дмитриевича, как принято толковать это стихотворение.

Впрочем, это мое личное мнение.

Изменено 20 февраля, 2012 пользователем Кулаков

Да, но ты возьми "К Чаадаеву" 1818 года и "Чаадаеву" 1824 года.

Если в первом больше политико-патриотического смысла (отчизна, Россия, самовластье), то во втором уже какое-то умиротворение мифологическое и религиозное.То есть, второе как бы опровергает первое, пункт за пунктом :

 

Чедаев, помнишь ли былое?

Давно ль с восторгом молодым

Я мыслил имя роковое

Предать развалинам иным?

Но в сердце, бурями смиренном,

Теперь и лень и тишина

И, в умиленьи вдохновенном,

На камне, дружбой освященном

Пишу я наши имена.

Изменено 21 февраля, 2012 пользователем Румын

Помню, помню.

Не тобой замечено "ускользание " Пушкина. То он масон ( Как известно, Вяземский ему в гроб перчатку положил как символ принадлежности к первой тогдашней партии - ложе), обличающий самодержавие :

 

Самовластительный злодей,

 

Тебя, твой трон я ненавижу,

 

Твою погибель, смерть детей

 

С жестокой радостью я вижу.

 

 

И вдруг он умиротворен, мудро государственен :

 

 

 

Ура, наш царь! Так выпьем за царя.

 

Он человек. Им властвует мгновенье,

 

Он раб молвы, сомнений и страстей.

 

Простим ему неправое гоненье:

 

Он взял Париж, он основал лицей.

 

 

Как будто ты заметил первый эту метаморфозу. Вообще, многие Пушкина называли неподумным "метаморфом". Поди , пойми его умом...Свободно лоялен, тасскать...

 

 

 

 

К слову, вспомнил его более раннюю эпиграмму Александру 1-му :

 

Эпиграмма на Стурдзу

 

 

Холоп венчанного солдата,

Благодари свою судьбу:

Ты стоишь лавров Герострата

И смерти немца Коцебу.

А впрочем мать твою е*у.

 

Что скажешь - противуречия ?

 

 

Ты почто "венчанного солдата" приводишь ? Не знаешь о последнем слове, что ли ?

Мог бы и повежливей, допустим, тому же Александру Первому Благословенному на сорок лет пережившему самого себя :

 

ДВУМ АЛЕКСАНДРАМ ПАВЛОВИЧАМ

Романов и Зернов лихой,

Вы сходны меж собою:

Зернов! хромаешь ты ногой,

Романов головою.

Но что, найду ль довольно сил

Сравненье кончить шпицом?

Тот в кухне нос переломил,

А тот под Австерлицем.

Помнишь, кто сей Зернов. В Лицее помощник гувернера...

А Александр Павлович, промежду всем, присоединил с 1801 по 1815 годы последовательно : Грузию, Финляндию, Бессарабию, Варшаву... Оказывается, слаб на голову у раннего Пушкина !

Ты еще аббата-раскольника Мелье вспомни и его кишкой, которой он хотел сдавить шею последнего короля :

 

Мы добрых граждан позабавим

И у позорного столпа

Кишкой последнего попа

Последнего царя удавим.

Изменено 23 февраля, 2012 пользователем Румын

Ярославские ребята...или вы братья близнецы или у Кулакова раздвоение...

или у Кулакова раздвоение...

А мне приятно... наслаждаюсь, тасскать, общением :

 

 

Душа моя Павел,

Держись моих правил:

Люби то-то, то-то,

Не делай того-то.

Кажись, это ясно.

Прощай, мой прекрасный.

Изменено 23 февраля, 2012 пользователем Кулаков

...или вы братья близнецы или у Кулакова раздвоение...

ты против?.., а я читаю с удовольствием)

...

"В гостиной светской и свободной

Был принят слог простонародный

И не пугал ничьих ушей

Живою странностью своей:"

Июльский день прошел капризно, ветреный и облачный: то и дело, из тучи

ли, или с деревьев, срываясь, разлетались щекочущие брызги, и редко-редко

небо пронизывало их стальными лучами. Других у него и не было, и только

листва все косматилась, взметая матовую изнанку своей гущи. Слава богу, это

прожито. Уже давно вечер. Там, наверху, не осталось ни облачка, ни полоски,

ни точки даже... Теперь оттуда, чистое и пустынное, смотрит на нас небо, и

взгляд на него белесоватый, как у слепого. Я не вижу дороги, но, наверное,

она черная и мягкая: рессоры подрагивают, копыта слабо-слабо звенят и

хлюпают. Туман ползет и стелется отовсюду, но тонкий и еще не похолодевший.

Дорога пошла молoжами. Кусты то обступают нас так тесно, что черные рипиды

их оставляют влажный след на наших холодных лицах, то, наоборот,

разбегутся... и минутами мне кажется, что это уже не кусты, а те воздушные

пятна, которые днем бродили по небу; только теперь, перемежаясь с туманом,

они тревожат сердце каким-то смутным не то упреком, не то воспоминанием... И

странно, - как сближает нас со всем тем, что _не - мы_, эта туманная ночь, и

как в то же время чуждо друг другу звучат наши голоса, уходя каждый за своей

душою в жуткую зыбкость ночи...

Брось вожжи и дай мне руку. Пусть отдохнет и наш старый конь...

Вот ушли куда-то и последние кусты. Там, далеко внизу, то сверкнет, то

погаснет холодная полоса реки, а возле маячит слабый огонек парома... Не

говори! Слушай тишину, слушай, как стучит твое сердце!.. Возьми даже руку и

спрячь ее в рукав. Будем рядом, но розно. И пусть другими, кружными путями

наши растаявшие в июльском тумане тени сблизятся, сольются и станут одна

тень... Как тихо... Пробило час... еще... еще... и довольно... Все молчит...

Молчите и вы, стонущие, призывные. Как хорошо!.. А ты, жизнь, иди! Я не

боюсь тебя, уходящей, и не считаю твоих минут. Да ты и не можешь уйти от

меня, потому что ты ведь это я, и никто больше - это-то уж наверно...

 

Нет, я не хочу внушать вам

сострадания. Пусть лучше буду я

вам даже отвратителен. Может

быть, и себя вы хоть на миг тогда

оцените по достоинству.

 

Я спал, но мне было душно, потому что солнце уже пекло меня через

штемпелеванную занавеску моей каюты. Я спал, но я уже чувствовал, как

нестерпимо горячи становятся красные волосики плюшевого ворса на этом

мучительно неизбежном пароходном диване. Я спал, и не спал. Я видел во сне

собственную душу.

Свежее голубое утро уже кончилось, и взамен быстро накалялся белый

полдень. Я узнал свою душу в старом персе. Это был носильщик.

Голый по пояс и по пояс шафранно-бронзовый, он тащил какой-то мягкий и

страшный, удушливый своей громадностью тюк - вату, что ли, - тащил его

сначала по неровным камням ската, потом по гибким мосткам, а внизу бессильно

плескалась мутно-желтая и тошнотно-теплая Волга, и там плавали жирные

радужные пятна мазута, точно расплющенные мыльные пузыри. На лбу носильщика

возле самой веревки, его перетянувшей, налилась сизая жила, с которой

сочился пот, и больно глядеть было, как на правой руке старика, еще сильной,

но дрожащей от натуги, синея, напружился мускул, где уже прорезывались с

мучением кристаллы соляных отложений.

Он был еще строен, этот шафранно-золотистый перс, еще картинно-красив,

но уже весь и навсегда не свой. Он был весь во власти вот этого самого

масляно-чадного солнца, и угарной трубы, и раскаленного парапета, весь во

власти этой грязно-парной Волги, весь во власти у моего плюшевого дивана, и

даже у моего размаянного тела, которое никак не могло, сцепленное грезой,

расстаться с его жарким ворсом...

Я не совсем проснулся и заснул снова. Туча набежала, что ли? Мне

хотелось плакать... И опять снилось мне то единственное, чем я живу, чем я

хочу быть бессмертен и что так боюсь при этом увидеть по-настоящему

свободным.

Я видел во сне свою душу. Теперь она странствовала, а вокруг нее была

толпа грязная и грубая. Ее толкали - мою душу. Это была теперь пожилая

девушка, обесчещенная и беременная; на ее отечном лице странно выделялись

желтые пятна усов, и среди своих пахнущих рыбой и ворванью случайных друзей

девушка нескладно и высокомерно несла свой пухлый живот.

И опять-таки вся она - была не своя. Только кроме власти пьяных

матросов и голода, над ней была еще одна странная власть. Ею владел тот еще

не существующий человек, который фатально рос в ней с каждым ее неуклюжим

шагом, с каждым биением ее тяжело дышавшего сердца.

Я проснулся, обливаясь потом. Горело не только медно-котельное солнце,

но, казалось, вокруг прело и пригорало все, на что с вожделением посмотрит

из-за своей кастрюли эта сальная кухарка.

Моя душа была уже здесь, со мной, робкая и покладливая, и я додумывал

свои сны.

Носильщик-перс... О нет же, нет... Глядите: завидно горделиво он

растянулся на припеке и жует что-то, огурцы или арбузы, что-то сочное, жует,

а сам скалит зубы синему призраку холеры, который уже давно высматривает его

из-за горы тюков с облипшими их клочьями серой ваты.

Глядите: и та беременная, она улыбается, ну право же, она кокетничает с

тем самым матросом, который не дальше как сегодня ночью исполосовал

кулачищем ее бумажно-белую спину.

Нет, символы, вы еще слишком ярки для моей тусклой подруги. Вот она,

моя старая, моя чужая, моя складная душа. Видите вы этот пустой парусиновый

мешок, который вы двадцать раз толкнете ногой, пробираясь по палубе на нос

парохода мимо жаркой дверцы с звучной надписью "граманжа".

Она отдыхает теперь, эта душа, и набирается впечатлений: она называет

это созерцать, когда вы ее топчете. Погодите, придет росистая ночь, в небе

будут гореть яркие июльские звезды. Придет и человек - может быть, это будет

носильщик, может быть, просто вор; пришелец напихает ее всяким добром, - и

она, этот мешок, раздуется, она покорно сформируется по тому скарбу, который

должны потащить в ее недрах на скользкую от росы гору вплоть до молчаливого

черного обоза... А там с зарею заскрипят возы, и долго, долго душа будет в

дороге, и будет она грезить, а грезя, покорно колотиться по грязным рытвинам

никогда не просыхающего чернозема...

Один, два таких пути, и мешок отслужил. Да и довольно... В самом деле -

кому и с какой стати служил он?

Просил ли он, что ли, о том, чтобы беременная мать, спешно откусывая

нитки, сметывала его грубые узлы и чтобы вы потом его топтали, набивали

тряпьем да колотили по черным ухабам?

Во всяком случае, отслужит же и он, и попадет наконец на двузубую вилку

тряпичника. Вот теперь бы в люк!

Наверное, небытие это и есть именно люк. Нет, погодите еще... Мешок

 

попадет в бездонный фабричный чан, и из него, пожалуй, сделают почтовую

бумагу... Отставляя мизинец с темным сапфиром, вы напишете на мне записку

своему любовнику... О проклятие!

Мою судьбу трогательно опишут в назидательной книжке ценою в три

копейки серебра. Опишут судьбу бедного отслужившего людям мешка из

податливой парусины.

А ведь этот мешок был душою поэта - и вся вина этой души заключалась

только в том, что кто-то и где-то осудил ее жить чужими жизнями, жить всяким

дрязгом и скарбом, которым воровски напихивала его жизнь, жить и даже не

замечать при этом, что ее в то же самое время изнашивает собственная, уже ни

с кем не делимая мука.

" Курить я бросил -

Больше не курю.

Да и к спиртному стал я равнодушен.

Но, главное,

Что я еще люблю,

Люблю на зорьке красной птах послушать.

 

Соловушки, умытые росой,

Раскачивают веточки-качели.

Они у речки в лозняке весной

Выплескивают свои души-трели.

 

Не целый год поют, а лишь с весны,

Поют до праздника Петра и Павла,

Но эти песни нежности полны,

Да и поется в них о самом главном.

 

Как хорошо, что я еще люблю,

Люблю на зорьке красной птах послушать.

Курить я бросил -

Больше не курю,

Но к женщинам досель неравнодушен. "

Изменено 24 февраля, 2012 пользователем kis

Земляк, молодец! Особливо лепо второе четверостишие...

Земляк, молодец! Особливо лепо второе четверостишие...

Человек с севера, зовут Катков Михаил, случайно нашел. И спешел фор Ю.

Лай собаки -

В тетерку стреляю,

И когда вдруг промажу -

Мне жаль.

С озлоблением ветки ломаю -

Холоднее становится даль.

 

Оттого-то и жуткое снится

И свинцовая тяжесть в ногах.

И подранок, взлетевшая птица,

Бьется трепетно с криком в кустах.

 

Отчего-то становится жутко:

В лес вхожу с топором я в руках -

Бьет щепа, словно крыльями утка:

"Будешь каяться после в грехах..."

 

А быть может, уже начинаю

Потихонечку каяться я?

Может быть, да и сам я не знаю, -

Только в лес я иду без ружья.

 

Почему тогда певчие птицы

Вдруг притихли, замолкли в кустах?..

Вправе вы на меня обозлиться.

Только каяться где мне в грехах?!.

 

http://stroki.net/co...category/39/41/

Изменено 24 февраля, 2012 пользователем kis

Одностишия Ольги Арефьевой.

------------------------------------------

• Я влюблена, бесспорно. Но в кого?!

 

• Я даже в глупостях порой умней, чем надо…

 

• Лежать, молчать! А то я растеряюсь…

 

• И ты любви покорен? Это возраст…

 

• Уж если изменять - так сразу многим!

 

• Блестящ твой ум. Жаль, дураку достался…

 

• Чего стесняешься? Ведь голая-то - я!

 

• Любить Вас с Вами легче, чем без Вас…

 

• Я гений. Парадоксы - лишь прикрытье…

 

• Да, ты по-крупному умеешь мелочиться…

 

• Как утомляет симулировать нормальность…

 

• Вы снились мне! Не смейте отпираться!

 

• Не йог я. Так, выёживаюсь просто.

 

• Ты темперамент с суетливостью не путай…

 

• Он испугался мыслей с непривычки.

 

• Противный, но в хорошем смысле слова…

 

• Мы все во что-нибудь не доиграли…

 

• Нырнул от комаров - пришли пиявки.

 

• Не так уж чтобы очень - но безмерно!

 

• Тошнит от всех проглоченных обид…

 

• Дуэль не удалась: мы оба живы.

 

• Непобедим, поскольку не играет.

 

• Уйди, я одинока не настолько!

Для Ольги Арефьевой от Вишневского :

 

"На этот раз тебя зовут Татьяна..."

 

После прочтения "... и женщина как буря улеглась"